ИЗ ХРОНИКИ КОНСТАНТИНА МАНАССИИ 2 страница
II
II
ЗДѢ ПОВѢДАЕТ, КАКО ВЕЧЕРНЫИ ЕЛЛИНЕ И ВОСТОЧНЫЕ МЕЖДУСОБНУЮ РАТЬ СОТВОРШЕ ВЕЛИКУЮ НѢКОГДА
ЗДЕСЬ ПОВЕСТВУЕТСЯ О ТОМ, КАК ЗАПАДНЫЕ ЭЛЛИНЫ И ВОСТОЧНЫЕ НАРОДЫ ВЕЛИ НЕКОГДА МЕЖДУ СОБОЮ ВЕЛИКУЮ ВОЙНУ
Давыду же обладующу еще иноплеменными,[5] яже кь троям брань составлена бысть ради Еллини, жени Менелаови. Сию аз восхотѣв брань списати, якоже писавшими прежде пишетца о ней, и хотя глаголати о ней, не якоже Омирь списует, прощения прося от благоразумных. Омир бо, сладкий языком и доброумный, различными шарови премудрости украшает словеса, инужду многая обращает и прелагает.[6] Но се убо прочее сиа да сповѣмыи.
Когда Давид еще повелевал иноплеменниками, произошла война с троянцами из-за Елены, жены Менелаевой. Я же, моля о снисхождении мудрых, хочу поведать о той войне, следуя описаниям древних авторов, и думаю рассказать о ней не так, как рассказывал Гомер. Ибо Гомер, изящный в слоге и премудрый, различными цветами красноречия украшает рассказ, а между тем многое изменяет и искажает. Но теперь обо всем этом поведаем.
Цареву сыну, обладающу Троем, Приаму, супружница бѣше Екава, дщи Киссова, и мати бысть от сего многим дѣтем. Имущи убо в чреве и близ рожества сущии, страхованми устрашися ношьных снов; видети бо мняшеся главню, горящую огнем, из чрева ея проничющу и попаляющу град весь вкупе. Услыша же Приамъ сиа и волхвом предложи; разумѣ, яко полезно есть ему и граду, аще раждаемое звѣрем дано будет или во огнь палящий на погибель ввержено будет. По мале же Александръ[7] изыде на свѣтъ, младенец радостен, благообразен, добролѣпен. Подобаше убо Приаму не разложити никако, но абие проникшее из чрева отроча погубити. Он же естеством побежден быв, пощаде рождьшеася: мню же прѣмудрити дръзость добрыя чясти, иныимъ на вьспитание пометну е на селъ, еже от самого Парида Париемъ прозванное. Повръжено убо бѣ небрѣгомо, обрѣтошу же е пастырие, и ущедришу, и вьзяшу, и пощудѣшу отрочя, и яко младенца вьскръмишу е, Париемъ нарекше.
|
|
|
У царского сына Приама, владеющего Троей, была супруга Гекаба, дочь Киссеева, родившая ему много детей. Когда носила она в чреве и уже приближался срок родов, устрашили ее зловещие сны ночные: привиделась ей головня, охваченная пламенем, извергнутая из чрева ее, от которой сгорел в огне весь город. Услышал об этом Приам, и поведал волхвам, и узнал, что благом будет ему и городу, если новорожденный будет отдан зверям или ввержен будет на смерть в огонь горящий. Вскоре после того родился на свет Александр, младенец веселый, милый и красивый с виду. Следовало бы Приаму не раздумывать, тотчас же погубить рожденного отрока. Но одолел голос природы, и пощадил он младенца, надеясь перехитрить решение судьбы, отдал его некиим на воспитание в село, которое самим Парисом было названо Парие. Был брошен младенец без присмотра, и нашел его некий пастух, и смилостивился, и взял к себе, и пожалел ребенка, и воспитал его как своего сына, и назвал его Парисом.
|
|
|
Приближившу же ся ему юношьскаго вьзраста, Приамь съобѣдника его приемъ, мня, яко избѣгнулъ есть яже от него пакости. Ну бѣху нерассукана прядена добрыя чясти, и единою реченому не мощно бѣ погыбнути. Александръ бо, нѣкого от съродник си убивъ неволними убо стръмленми, ну обаче съдъла убийство, отиде къ Менелаю от Троа въ Спартъ. Прият же сего добрѣ онъ, яко друга, почьте его и угости, и вьсѣчьскыи полюби. Зде твоа игра, мучителю вьсѣхъ, рекь,[8] зде твоа игра и враждное сѣмя, тѣмже въжеглъ еси великуя пещь брани! Отиде же Менелае, а оста единъ Парие, и видѣ Менелаову вь клѣти жену. Бѣ же жена прѣкрасна, добровѣждна, доброзрачна, добролична, и доброобразна, голѣмоока и, якы снѣгъ, бѣла, и даровъ испльнена множьствомъ сущи. Видѣ убо сию Александръ и вьсхитися добротою ея. И что много дльгословити и писати — вьсхыти я хотящу и бѣга ся ятъ. И бѣганиа инако не могы утолити, въ корабь вьшедъ морскый, отиде вь Финикъ, от ведущаго уклонився шествиа въ Трои, гонение бо ожидааше от обидѣныихъ. Объят же бывъ вѣтры крѣпкыми и многомутными, едва въ нѣкое приста устие Нилово, Кановикъ[9] нарицаемое въ лѣтѣх послѣднихъ, идеже създанъ бѣ храмъ ироа Ираклеа, потрѣбу подавая чловѣкомъ нескудную. Въ сей убо храмъ прибѣгше от нужду бежавшей с ним путници и съплававшей многими его облагаху досадами и поношенми, обличающе злая, сътворенная от него, поругание и нечестие еже к странноприемодавшему его, показа о восхищенн жене, паче же о имѣние. Услыша же сиа воевода обладаяи мѣсто, услышав же и Протевсъ, царь египетский, и бывает приведен к нему Парие со женою и со имѣнием, и с путники. И он убо вопрашааше, кто есть жена и чиа есть, и откуду вземъ ю, сюду блудиши; Александръ же составляаше ложная словеса. Протевсь же увидѣв яже о Елене, сицевая ко Александру изрече словеса: «Аще ся не бы прежде обещал и проуставил, еже ни единаго странна убивати от буря тужаемых лютыя и здѣ приметаемых, великими тя убо бых и лютыми муками обложил, неблагодѣтну о благодѣтели и устав поправша и дружнюю любовь. Ныне же ти имѣния и жену сию не дамъ, аще и многими мя обидеши подхибами, Елену же тобою напаствованнаму соблюду, ты же от нее останися и от Египта бежи».[10] Протевес убо сь прещенми отгна Париа. Он же тщами руками возратися ко отечеству, сласти вкусивъ краемъ прьста тъкмо, и къ воздуху досяжющи пламянь вьжег, ибо по отшествии его от Спарта и по Еленинѣ восхищении сицевая приключившисе.
|
|
|
|
|
|
Когда вступил он в пору юношескую, сделал Приам его своим сотрапезником, думая, что избежал грозящей от него беды. Но запутаны нити судьбы, и предвещанному однажды не суждено измениться. Ибо Александр нечаянно убил одного из своих родственников, и так как этим совершил преступление, то покинул Трою и отправился в Спарту к Менелаю. Тот радушно принял его как друга, окружил его почестями, и угощал, и полюбил от всего сердца. Вот твоя прихоть, мучитель всех Эрос, вот твоя забава и семена вражды, ибо ты разжег великую печь войны! Уехал Менелай, и остался Парис один, и увидел в палатах Менелаеву жену. Была та прекрасна, с красивыми ресницами, дивна лицом и телом, большеокая, белая, как снег, и исполнена всяческих прелестей. Увидел ее Александр и пришел в восторг от красоты ее. И что долго говорить и расписывать — похитил ее, на то согласную, и бежал с ней, и, не имея другой возможности к бегству, вошел на корабль морской, направился в Финикию, отклонившись от пути, ведущего в Трою, ибо ждал погони от оскорбленных им. Оказавшись во власти бурных и грозных ветров, с трудом пристал к устью Нила, к месту, впоследствии названному Кановик, где был построен храм героя Геракла, оказывавшего щедрую помощь людям. К этому храму и явились в горести своей его товарищи по бегству и плаванию, излив на него много укоров и поношений, обличая содеянное им зло, поругание и бесчестие, нанесенное тому, кто принял его как гостя, — ибо похитил он жену его и богатство. Услышал же об этом наместник тамошний, узнал и Протей, царь египетский, и был приведен к нему Парис с женой, со всем имуществом и со спутниками. И спросил тот, кто жена его и чьей была и где добыл ее, прежде чем достиг их земли; Александр же сочинил в ответ лживую историю. Но Протей узнал все о Елене и ответил Александру, сказав так: «Если бы раньше не поклялся я и не установил, что ни единый чужеземец, изнуренный бурным морем и приставший к этим берегам, не будет убит, то принял бы ты от меня великие и страшные муки, ибо неблагодарностью ответил на благодеяние, переступил закон и братскую любовь. Ныне же тебе женщины этой и имущества не отдам, что бы ты ни измышлял, сохраню их для эллина, тобой обманутого, ты же с ней разлучен будешь и покинешь Египет». И Протей с угрозами изгнал Париса. Он же вернулся на родину с пустыми руками, только кончиком пальца дотронувшись до желанного, и возжег пламя, достигшее самого неба, ибо после того, как он покинул Спарту, похитив Елену, вот что случилось.
Возвратися Менелае от ошьствиа, и увѣдѣв бывшее, растерза ризы своя, и с ним Дарие, отець Еленинъ. По среди же приведоша еллинския первие, одрани лици суща и почернѣла и клятву помянует страшных онѣх, имиже заклинахуся еллини вси, яко аще прилучитца от некоего Еленѣ въсхищенѣ быти, вси своими телесы о ней да поборетца. Много убо молився и припадавше, увещаша елени воевати на трояни. И убо мнози стекошася от остров и от суша, воскраи сущии моря и далече отстоящее, от Афин и тоземцы, от всякого мѣста: от Феталие и от Архие,[11] и от всее Еллади. Бѣху же имъ поборници Родь, Ифакь, Скирь и Салам,[12] с ними великий Крит; коринтинѣ увѣдеше, и аргиане съпособьствоваху, и столъ тьмаме сьставленъ тѣм сьставльшеся.
Возвратился Менелай из похода и, узнав о произошедшем, в отчаянии разорвал на себе одежды, так же и Тиндарей, отец Елены. И в кругу сошедшихся к нему знатнейших из эллинов, стоявших с расцарапанными в знак скорби лицами и почерневших от горя, вспомнил Менелай о клятве страшной, провозглашенной всеми эллинами: если приведется быть похищенной Елене, то все пожертвуют собою в борьбе за нее. И настойчиво молил Менелай и просил, уговаривая эллинов пойти войной на троянцев. И собрались многие с островов, и с прибрежных земель, и из отстоящих от моря стран, из Афин и из земли той, и из всех стран: из Фессалии, из Ахайи, и из всей Эллады. Были же им союзниками Родос, Итака, Скирос и Саламин, и с ними великий Крит; коринфяне о том узнали, и аригвяне пришли на помощь, собралось много тысяч кораблей.
Бѣше Менесфес от Афен, Нестор от Пила, от Итака Дисевсь, от Саламина Еа, от Крита же бѣ Идоменевсь, Тлиполемъ же от Рода. Вси роди имуще от благородных кровий, мужолѣпни, доброродни, храбри, добли, добри и ярольвни, мужие кровии вси. Ефиянин же Ахиллей[13] сияше паче всѣх, человѣкъ ратем побѣдник, силен и крѣпкорук. И, собравше многочисленую рать, царя поставиша[14] ратиначалника и военачалника, мужа храбра и добра, ироя крѣпкаго, и добротою сиаю и мышьцею силы. От отечествь убо своих исходят и другов, и сродникъ, яростию же ополчаютца на брань. И убо вси свещавшася расудиша быти добро, еже пленовати и расиповати сущая под областию Трою, яко да и симъ будет на потребу и трояном ослабеет помощь. Послан убо бывает Ахиллей и от храбрых друзи, и на острови нападоша, и поплениша сушю, и до конца затерше еллика бѣху супостатная. Услышано же бысть еллини яже о Еленѣ, яко Протевсь царь отяът ю от Пара, и яко у него хранится во градѣ Мемфѣ. Нь тьщахуся окрестъ напасти Троа, слышаще о нем, яко сокровищи златыми исполнен есть и многим богатством кипит. Хотѣху же и отмстити оскорбившим их, нехрабрость бо, и смирение, и слабость непщеваху, еже не отдати поношению своему мук достойных.
Были там Менесфей из Афин, Нестор с Пилоса, с Итаки Одиссей, с Самалина Эант, с Крита же был Идоменей, а Тлеполем с Родоса. Все они происходили из благородных родов, отличались мужеством, благородством, храбростью, доблестью, были исполнены достоинств, а яростью подобны львам, воины, готовые на кровопролитие. Фтиянин же Ахиллес выделялся среди всех людей, непобедим в бою, могучий и крепкорукий. И, собрав огромное войско, поставили они царя над ним, и полководца, и военачальника, мужа храброго и без порока, могучего героя, сияющего благородством и силою мышц. Оставив отечество свое, покинув друзей и сородичей, движимые гневом, собираются они на войну. И, посоветовавшись, решили, что хорошо бы захватить и покорить подвластные Трое земли, ибо тогда и эллины обретут добычу, и троянцы лишатся поддержки. И был послан Ахиллес и другие храбрейшие, и напали они на острова, и захватили земли на суше, и наголову разбили своих противников. Дошли до эллинов вести о Елене, что царь Протей отнял ее у Париса, и она находится у него в городе Мемфисе. Но жаждали они со всех сторон напасть на Трою, зная, что в ней много золотых сокровищ и изобилен город богатством. Хотели также отомстить оскорбившим их, ибо считали признаком трусости, покорности и слабости уйти, не воздав должным образом за поношение.
Якоже убо трояне вѣдѣша толикую рать и множество смотриша вои пришедших, отвсюду себѣ собраша пособники: кари, ликиани, миси, и меони, и фриги,[15] и предруживши весь асийски род и язык, елико на суши и елико в примори, противу изведоша число вой безчисленое. И время проводиша многобранно. Града же того жителие Троя бѣху же вещьшеи 50 тысущь мужей. И спрьва убо крѣпко ополчахуся на брань и храбросрьдыми сплетаньми полки разбивающе, да якоже искусиша до конца Ахиллеово стремление и искусное, и теплое видѣша подвизание, и храбрость, и мужественую дръзость, седяху при стенах заключившися и никакоже еллином сопротивитися смѣюще, дондеже вся возвращающая и вся возмущающия и всѣмъ мати злым, зависти глаголю, Ахилеово притупи стремление дръзостное и трояны дръзостны сотвори, оному ослабѣвшу. Скорби же вина сего прогнѣвавшой Паламидово убивство бысть, без правды погибшу. Како же бысть, и кто створивы е, скажу.
Когда же троянцы увидели такое войско и множество собравшихся воинов, то созвали отовсюду своих союзников: карийцев, ликийцев, мизийцев, и меонов, и фригийцев, и сплотили все азиатские племена и народы, жившие вдали от моря и на побережье, и выставили против эллинов бесчисленное войско. И день за днем проходил в боях. В городе же в том, в Трое, из жителей было более пятидесяти тысяч мужей-воинов. И сначала яростно вступали они в битву и, храбросердые, в бою полки разбивали, но когда поняли, как жаждет боя Ахиллес, и как искусен он в битве, и как горяч, и увидели храбрость и мужественную дерзость его, засели в стенах крепости и не решались биться с эллинами, пока все переворачивающая и все разрушающая, источник всех зол — я говорю о зависти — не угасила доблесть Ахиллесову и не придала троянцам дерзости, когда он ослабел. А причиной скорби его и гнева явилось убийство Паламеда, безвинно погибшего. Как все случилось и кто совершил это, расскажу.
Нисиотянин Дисев[16] сохраняше на Паламида враждъную ненависть и злобу в сердци, зане еллином бѣ Паламед слава и вси, аки богу, внимающе оному, сердечную к нему внимаху любовь. И убо провидѣ гладни огненосий лук[17] и всѣмъ провозвести еллинским воеводам, и всѣмъ от тоѣ злобы горце погибающимъ, тои соблюде еллини невреждени, ово предлагая и словеси разстроая, ово же и вещьми наказуа их полезному. От сего убо Дисевсь разставаше завистью, видѣ прелюбима всѣми Пиламида, того же непщуема, яко единаго от народа. Тѣмъже и льсти растраяше и злокозньна соплетания, и составляше совѣти полни клевет. И убо крѣпкорукому Ахиллеови сущу ту, бездѣлни бѣху совѣти сына Лаертиина, и въсе составляемое на Паламида и сошиваемое бѣше аки паучинное прядено, да якоже Ахилеи послан бысть со другими храбрыми составити брань со пособники Троя града, спутшествующа со собою Палимида имѣше — желаше бо присно с ним быти, — от сего убо предерзый он муж обрѣтъ отраду, и царево украдает слабоуме заперва, и являяся, яко прелюбити его: «Хощеши ли, — рече, — о царю,[18] власти еллинстѣй крѣпкоруки Ахилей бодет бо юность. И Паламида, якоже есть зло рещи, обольсти и привѣтника и споспѣшника на сие приемлетъ. По мале же приидут, брани совершени бывши, и тебѣ убо волови приведут и стада овча, сами же удержат имѣнием сокровища, имиже елленские силники премогут же, и на тя подвигнуть, яко да от власти отпаднеши». Услыша же сия царь, и вѣрова, и совосхитися, и льсти росстроителю приобщается на совѣтъ. И абие призван бысть Паламид, и уединен бысть в сѣти впадает вражние. И оболган бысть, яко трояном хощет еллини предати, и бывает камением побьен — о горе, какова твориши зависти! — ино ничто рек, развѣ глаголъ сей: «О убогая истинно, тебѣ плачюся и стеню: ты бо первие мене погибе и умретъ».
Нисиотянин Одиссей питал к Паламеду лютую ненависть и таил злобу в сердце, ибо Паламед был славнейшим из эллинов и все, словно богу, ему внимали и питали к нему сердечную любовь. Ибо он предвидел чумы огненосные стрелы и сообщил всем эллинским воеводам и всем, кто погибал от этого бедствия, он помог эллинам остаться невредимыми, советуя и словом успокаивая или же примером уча их полезному. Поэтому Одиссей и пылал завистью, видя, как сильно любим всеми Паламед, а на него, Одиссея, смотрели, как на одного из многих. Потому-то возводил он наветы, и злые козни плел, и распускал слухи, полные клеветы. И пока был тут крепкорукий Ахиллес, бесплодными оставались происки сына Лаертина, и все, что городил он против Паламеда и что сшивал, не прочнее оказывалось паутины, но когда Ахиллеса послали вместе с другими храбрецами на битву с союзниками троянцев, взял тот с собою Паламеда (ибо всегда желал быть вместе с ним), тогда и обрел коварный тот муж <Одиссей> свободу и прежде всего воспользовался царским простодушием, явившись к нему с показной любовью: «Хочет, о царь, власти эллинской крепкорукий Ахиллес: раззадоривает на то его юность. И Паламеда, о чем горько говорить, совратил и сделал своим союзником и поспешником. Вскоре вернутся они, окончив поход, и тебе быков пригонят и стада овец, а у себя скроют богатые сокровища, которыми подкупят влиятельнейших из эллинов и против тебя их поднимут, чтобы лишить тебя власти». Услышал все это царь и поверил, и дал себя убедить, и последовал советам создателя этой лжи. И тут призван был Паламед, и, оставшись один, попал он в сети вражеские. И оклеветан был, будто бы он троянцам хочет предать эллинов, и был забит насмерть камнями — о горе, что зависть творит! — и ничего не успел сказать, кроме таких слов: «О, бедная истина, к тебе взываю с плачем: ты раньше меня погибла и умерла!»
Взыде убо Фетид[19] съ свѣтлыми побѣдами, увидѣ же бывшее, и ущедри Паламида, и тяжце проплака и поскорбѣ, а еллином поручи, да оставят братися и способствовати им.[20] От сего бысть дръзость Ектору и того пособником, и составляют со еллины брани крѣпкоратние: оттолѣ бывше убивства, и заклания, и пролитя кровемъ, мужеубивства, и воплеве, и езера кровавая. И падают, якоже класия, еллинская телеса, и смиряютца, и лютыми многими объяти бывше, в раскаяни бывша о прегрешение их. Иже первие высокоумнии словесы молебными моляху Фетида смилитися на них, но не внят Ахилей симъ, ни приклонися, дондеже пад Патраклие, егоже вельми любляше, из руку крѣпкую и доблою Екторовою, того принуди потещы на трояни. Изыде убо Ахилей на брань огнемъ дыхая; и разбивает полки, и побивает первоборца и с ними Ектора, столпа тройскаго, мужа тяжка и храбра, во оружих воспитана, язвы ношаща на персех безчисление, имиже соплеташася сь юнцы дивими, преже даже не бяху еллини пришли и составили брань.
И вот явился Фетид, овеянный славой победы, и узнал о случившемся, пожалел Паламеда, и горько оплакал его, скорбя, а эллинам заповедал, чтобы не выходили они биться и помогать. И с той поры преисполнились дерзостью Гектор и его союзники, и сходились они в жарких схватках с эллинами, и много было тогда убито и пало в бою, и кровопролитие было, и гибель мужей, и вопли, и озера крови. И падали как колосья эллины, и ослабели духом, и под градом напастей раскаивались в своих прегрешениях. И лучшие из высокоумных с мольбой обратились к Фетиду, чтобы простил он их, но не внимал им Ахиллес, не склонялся <к мольбам> до тех пор, пока не пал Патрокл, которого он очень любил, от руки могучего и доблестного Гектора, и это побудило Ахиллеса выйти на бой с троянцами. Вышел Ахиллес на битву, словно огнем распален; и громит полки, и избивает лучших из воинов и с ними Гектора, бывшего опорой троянцев, мужа могучего и храброго, выросшего в доспехах, носящего на груди шрамы бесчисленные с тех еще времен, когда до нашествия эллинов боролся он с дикими быками.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 216; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!