СОН, КАК ОБРАЗ ЖИЗНИ. ОСОЗНАННОЕ СНОВИДЕНИЕ 4 страница
— И пришёл новый день, — негромко бормотал он по дороге, — и вновь пропал не зря... А за ним ещё один, и опять всё туда же... И куда следующий нацеливать — совсем уж непонятно.
— Да не расстраивайся ты так, — послышался в его голове голос знакомый. — Когда нет определённой цели — промахнуться невозможно.
— Да неужто Дурак — это не цель? — как-то вяло и устало удивился Петя.
— Да неужто — цель? — передразнил его голос. — Ну, тогда ответь что же такое Дурак есть?
Открыл было рот старик для ответа, да так и остался.
— А ведь и вправду, — подумал он озадаченно, — что есть Дурак? Для кого-то он просто шут гороховый, для кого-то зубоскал придворный, но это если умом его понимать. А вот если по-другому — сквозь ощущения на него глянуть...
Пыжился старик, тужился, с мыслями долго собирался, да так и не собрался.
— А бес его знает, — наконец признался он честно.
— Так, может, у него Дурака и искать надо? — лукаво засмеялся колпак.
— Надо будет, и до него доберёмся, — буркнул старик слегка растерявшись. — Если уж очень приспичит...
— Как знать, Петя, как знать, — захихикал колпак, — может, и приспичит...
Петя пристроился неподалёку от кузни, на бревне, достал из котомки ломоть хлеба с луковицей, да ужинать принялся. Жевал, с любопытством за делом кузнечным наблюдая. Два кузнеца лошадь подковывали, один за ногу её держал, а другой молотком тяжёлым орудовал.
— Лошадь, — подумал старик с непонятной грустью, — это единственное животное, в которое можно забивать гвозди...
|
|
|
— Что-то не нравишься ты мне сегодня, — вновь услышал старик в себе голос колпаковский, — и сам ты не нравишься, и настроения твои. Солнечности да светлости в них маловато.
— Да откуда ж ей взяться — солнечности-то? — искренне удивился старик. — Когда муторно уже на душе от странствий этих непонятных. Страдательно даже как-то...
— Если ты испытываешь страдание, — посоветовал колпак, — испытывай его изо всех сил! Оно такого испытания не выдерживает.
Только хмыкнул старик в ответ, посидел ещё немного, краюху дожёвывая, да вдруг и подумал: «А отчего бы и не попробовать?»
Взял он всю муторность свою тяжёлую, душу изматывающую, да словно уголек — раздувать её начал. Будто сам ею стал, всего себя ей открыв да силой жизненной наполнив. Вспыхнула тяжесть та пламенем болезненным да сразу же и таять начала, на нет вовсе сходя...
И впрямь полегчало у Пети на душе, посветлело, будто солнышко там снова всходить начало.
— Ну вот и ладно, вот и славно, — засмеялся в нём голос довольный, — давно тебе привыкнуть к этому надо — со страданием легче всего справляться, поддаваясь ему. Да и не только с ним одним.
|
|
|
— А насчёт поисков своих, — продолжал колпак, — не шибко беспокойся. Ведь не раз уже говорено было — это не ты ищешь Дурака, это он ищет тебя. Но чем активнее ты занят его поисками, тем труднее ему за тобой угнаться.
— Так что иди-ка ты лучше, Петя, на постой просись да к ночлегу готовься, — зевнул колпак сладко, — вечереет ведь. Завтра уже в догонялки те играть будем...
J J J
Который уж раз за время странствий своих сказочных стоял нестарый старик Петя на развилке дорог да надпись на камне придорожном читал:
— Налево пойдёшь — коня потеряешь, — сверху начертано было.
— Прямо пойдёшь — без головы останешься, — гласила надпись средняя.
— Направо пойдёшь — совсем пропадёшь, — предупреждала нижняя надпись.
Недолго старик над выбором пути думал.
— Если уж искать Дурака, — сказал он вслух, — то там, разумеется, где головы лишиться можно. Подумаешь, велика потеря, от неё только одни неприятности по всему телу случаются.
И зашагал старик Петя по дороге средней, самой негожей да невзрачной, смело старыми лаптями пыль загребая да по сторонам с любопытством озираясь.
Прошёл он немного совсем, когда вдруг мужика странного на пути своём встретил. Был мужик тот диковат да неопрятен с виду — с грязной щетиной, с подбитым глазом и огромным сизым носом, то ли тоже подбитым, то ли от простуды опухшим.
|
|
|
— Ты здесь мальчика такого маленького не видел? — спросил мужик Петю грубым голосом и даже не поприветствовавшись.
Петя немного растерялся от невежливости такой, но виду решил не подавать.
— Нет, не видел, — ответил он спокойно.
— Ясно, что не видел, — криво усмехнулся мужик. — Куда тебе... Пойдём, покажу.
И он не оглядываясь зашагал к большому дубу, росшему у дороги. Помедлив немного, старик всё же следом за ним отправился, уж больно любопытно ему стало. Мужик подошёл к дубу вплотную да грязным пальцем прямо в дупло ткнул.
— Не видел, так смотри.
В дупле сидел крошечный мальчишка, не больше мизинчика ростом, и грыз очищенный лесной орёшек. Был он с виду ладненький, в яркую цветную одежду одетый. Увидев старика, он ему ручкой помахал, словно приятелю давнишнему, и улыбнулся. Улыбнулся и Петя в ответ.
— Ну что, увидел? — подал голос мужик с подбитым глазом. — А раз увидел, то и возись теперь с ним. А с меня хватит.
И он быстрым шагом прочь подался.
Посмотрел старик ему вслед ошарашенно, а затем на мальчика-с-пальчика взор перевёл. Тот по-прежнему лопал свой орех да улыбался набитым ртом. Пригляделся к нему Петя внимательнее, да только сейчас и понял, что не ребёнок это, а мужичек такой маленький. Личико у него и впрямь было детское, но всё в морщинках мелких, а волосики на голове все седые уже.
|
|
|
— Ну что, старик, — подал наконец малыш голос тонкий, — пора бы и в дорогу. Уговор такой: ты меня на плече несешь, а я тебе скажи рассказываю да путь показываю.
— Какой ещё путь? — удивился Петя.
— Какой, какой, — недовольно пропищал лилипут, — конечно же тот, что мне нужен. Тебе ведь без разницы, куда идти, разве не так?
Покоробило немного старика такое обращение, но обижать отказом маленького человечка ему было неловко. Ведь идти ему и вправду было всё равно куда. Посадил он малыша себе на плечо да дальше отправился. А тот и вправду скажи старику сказывать принялся. Да такие, каких он сроду не слыхивал...
— Значится, вот какое дело в мире сказочном случилось, — пищал ему пожилой мальчик-с-палъчик. — Пришёл как-то раз серый волк к бабушке в гости и съел её. Нацепил на себя её одежды и в кровать улегся. А тут и дедушка явился, ну и, конечно, туда же — в кровать полез... Ну откуда же бедолаге серому знать-то было, что дедушка у бабушки такой темпераментный был!..
Пока до старика нестарого смысл рассказа лилипутского дойти пытался, тот уже за другой принялся.
— Испекли бабка с дедкой как-то раз колобка. Круглый да румяный он у них получился, поставили они его на окошко стынуть. А пока он остывал, бабка ему и говорит, ты, мол, только в трактир не ходи, а не то там тебе живо сосиску в попу засунут да хот-догом назовут... Только не послушался Колобок...
Не успел старик от сказочки этой в себя прийти, а пострел малый уже о другом сплетничал.
— ...Или вот хотя бы Илью Муромца взять. Ну дюже охоч он до женского полу, ну дюже... Хоть баб и недолюбливает.
— Это как? — удивился Петя. — Это почему?
— Да не успевает просто. Оттого и вышла с ним вот какая история...
Через пару часов пути совместного старик уже не знал, куда ему деваться от сказок таких изувеченных да на странный манер вывернутых. К счастью, трактир какой-то по дороге случился. В нём и пристроил Петя мальчонку того старенького, будто случайно его в ложке забыв, на столе лежащей.
Шёл он потом по дороге быстрым шагом, да всё чудился ему то ли писк, то ли смех голоса тонкого, словно рассказывающего всё ещё истории скабрезные. Но чуть погодя понял старик, кто именно в нём от смеха покатывается.
— Ну и в сказку же я попал, — вздохнул он тогда сокрушённо, — один глупости в ухо пищит, а другой, тот прямо в голове смехом дурным заливается. Никуда от кошмара этого болтливого не деться.
— В том-то и беда твоя, — уже не сдерживаясь смеялся колпак в голове Петиной, — что со всех сторон окружён ты одним лишь собой. И, действительно, куда тебе теперь от кошмара такого деваться?
— А насчёт сказок, — продолжил он, — не спеши выводы делать. Ведь это не ты в сказке живёшь, это она живёт в тебе. Да только разве это жизнь...
— Старыми сказки ныне стали, — невесёлым уже голосом заговорил колпак, — очень старыми. Поизносились они, в понятиях сказочных поистрепались... Столько их раз уже рассказывали, что давно они сказками быть перестали. Да сам посуди, можно ли сказкой назвать то, что тебе давеча на ухо нашептывали?
— Вряд ли, — смутился старик, — уши в трубочку от сказок таких сворачиваются.
— Вот и я о том же, — вздохнул колпак. — Для большинства сказки — это всего лишь слов набор. А слова, они что, они ведь как дети — беззаботно играют сами с собой. Им нет дела до того смысла, что в них пытаются вложить, им всё равно, что именно из них лепят. Вот и выходит в результате сказка про Колобка с сосиской в попе. Ужас какой...
Припомнились старику те сказки, что в детстве ему рассказывали. Простоту да очарование их напевное будто вновь он ощутил... Покивал старик головой, с колпаком соглашаясь. А тот всё сокрушался вслух.
— Сказка ведь — это то, что живым быть должно. Это то, что в нас живёт, в нас огорчается и радуется. Но вовсе не то, что понимается и ум питает. Но увы — давно превратили сказки в назидание, стали по ним уму-разуму учить да рассудок потешать. Вот они стареть и начали, стали они ветшать да силу волшебную терять. Умирают сказки нынче... А некоторые в лабиринт сонный превратились. Их на самом-то деле много — сказок спящих, лабиринтовых да безысходных...
Грустно старику Пете стало от слов таких нерадостных. Завздыхал он, колпак слушая.
— Чем же делу этому пособить можно? — спросил с надеждой. — Как сказкам помочь?
— Что тут посоветуешь... — отвечал ему голос колпачный. — Сказку ведь нельзя думать, не годится её обсерьёзивать. Сказкой жить надо, её следует ощущать, ей надлежит радоваться. Только тогда сказка живой сделаться может.
Закручинился старик, опечалился — за сказку ему обидно стало...
— А что, если, — после паузы небольшой вновь подал голос колпак, — тебе свою дорогу в Сказку проложить? Да идя дорогой той — оживить Сказку, сделать её снова Волшебной?
— Какую дорогу? — растерялся нестарый старик.
— Да хотя бы вот эту — ту, что ты прямо сейчас ногами топчешь... — сказал колпак и умолк надолго.
Постоял старик немного, услышанным слегка огорошенный, покумекал маленько да вздохнул тяжко.
— Эх, — сказал, — и кто бы мне моё счастье нашёл! Дык — некому. Всё сам... Сказку, и ту сам для себя сочиняй...
И поплелся он дальше по дороге своей. Шёл, присматриваясь к ней внимательно — не мелькнёт ли где намек на сказку новую? Не прошляпил ли какого знака волшебного? Брёл он так по дороге пыльной, а мысли его непристроенные точно так же в голове его пустой бродили.
— Каждый шаг — это один миг, — думал Петя в такт шагов своих. — Каждый шаг — это то, что делает меня живым, то, что позволяет ощущать себя счастливым. Значит, шаг — это преддверие к счастью. А миг — это единица измерения этого счастья.
Остановился старик, мешок на другое плечо перебросил, дальше двинулся, мыслям своим вслед.
— Хорошо, — думал он, — но ведь вся жизнь состоит из таких шагов, из таких мигов-мгновений. Выходит, вся она и есть — счастье...
— Вот здорово-то, — восхитился старик. — Здесь главное — идти не забыть. Раз каждый миг — это один шаг, то внутри себя, в ощущениях своих его и нужно делать. И непременно — навстречу. А как же иначе1? — навстречу жизни, а значит — навстречу счастью.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 141; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!