ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ОРЛЕНКОМ ЭДОМ АТАКИ ГРИЗЛИ
– Горю от нетерпения
Представить вам явление –
Без преувеличения
Писательницу‑гения.
Все, что напишет, вскоре
Прочтете на заборе.
– Сгораю от смущения,
Сомнения, стеснения, –
Примите в знак почтения
Заборные творения.
Все, что рождаю в спорах, –
Читайте на заборах.
ПРИЧИТАНИЯ ГУСЕНИЦЫ
Прошу не путать Гусеницу Синюю
С гусатою гусынею:
Гусыни ни во что не превращаются,
Они гусаются, они кусаются, –
А Гусеница Синяя – не птица
И не гусица, а гусени ца!
Мне нужно замереть и притаиться –
Я куколкой стану, –
И в бабочку в итоге превратиться
По плану, по плану.
Ну а планы мнимые –
не мои, не мои,
И невыполнимые –
не мои, не мои, –
Вот осуществимые –
вы мои, вы мои!
«ВООРУЖЕН И ОЧЕНЬ ОПАСЕН»
РАССКАЖИ, ДОРОГОЙ
Расскажи, дорогой,
Что случилось с тобой?
Расскажи, дорогой, не таясь!
Может, все потерял,
Проиграл, прошвырял?
Может, ангел‑хранитель не спас?
Или просто устал?
Или поздно стрелял?
Или спутал, бедняга, где верх и где низ?
В рай хотел? Это – верх.
Ах, чудак человек!
Что поделать теперь? Улыбнись!
Сколько славных парней,
загоняя коней,
Рвутся в мир, где не будет ни злобы, ни лжи!
Неужели, чудак,
ты собрался туда?
Что с тобой, дорогой, – расскажи!
Может быть, дорогой,
Ты скакал за судьбой?
Умолял: «Подожди! Оглянись!»
Оглянулась она –
|
|
|
И стара, и страшна, –
Наплевать на нее – улыбнись!
А беду, черт возьми,
Ты запей, задыми –
И еще раз попробуй, садись на коня!
Хоть на миг, на чуть‑чуть
Ты ее позабудь, –
Обними, если хочешь, меня!
Сколько славных парней,
загоняя коней,
Рвутся в мир, где не будет ни злобы, ни лжи!
Неужели, чудак,
ты собрался туда?
Что с тобой, дорогой, – расскажи!
Притомился – приляг!
Вся земля – для бродяг.
Целый век у тебя впереди.
А прервется твой век –
Там, в земле, человек
Потеснится – давай заходи!
Отдохни – не спеши!
Сбрось всю тяжесть с души –
За удачею лучше идти налегке!
Все богатство души,
Нынче стоит гроши –
Меньше глины и грязи в реке.
Сколько славных парней,
загоняя коней,
Рвутся в мир, где ни злобы, ни лжи – лишь покой
Если, милый чудак,
доберешься туда –
Не забудь обо мне, дорогой!
1976
НЕ ГРУСТИ
Не грусти! –
Забудь за дверью грусть.
Заплати! –
А я развлечь берусь.
Потерпи – уйду ненадолго,
Допою – и сразу вернусь.
Попробуйте забыться,
Не думать о дурном!
Оставьте злые лица
Направо за углом!
Оставьте боли и заботы
своему врагу!
Я в этом охотно
помогу.
Когда вы слишком чинны –
|
|
|
Мы вянем от тоски:
Усталые мужчины –
Плохие... шутники!
Не выпьют лишнего ни йоты,
мало куражу,
Пока я им что‑то
не скажу.
Пей вино!
Ах, ты не пьешь вина?
Все равно! –
Я за двоих пьяна.
Так и быть – я завтра забуду,
Что была в тебя влюблена.
Забыли вы морщины
Разгладить на лице –
Они на вас, мужчины, –
Как фрак на мертвеце!
Про наши нежные расчеты
дома – ни гугу!
Я в этом охотно
помогу.
Грешны вы иль невинны –
Какие пустяки!
Усталые мужчины –
Такие... чудаки!
Не скажут лишнего ни йоты,
мало куражу,
Пока я им что‑то
не скажу.
Ах, жара!
Какая здесь жара!
Всё – игра,
Вся наша жизнь – игра...
Но в игре бывает удача
И – счастливые номера!
Нет золотой долины –
Всё проигрыш и прах.
А выигрыш, мужчины, –
В отдельных номерах!
Играйте, но не для наживы,
а на весь кураж, –
И номер счастливый
будет ваш!
На нас не пелерины –
Мы бабочки в пыльце, –
Порхаем – а мужчины
Меняются в лице.
Порхайте с нами беззаботно,
словно на лугу!
А я вам охотно
помогу!
1976
ВООРУЖЕН И ОЧЕНЬ ОПАСЕН
Запоминайте!
Приметы – это суета, –
Стреляйте в черного кота,
Но сплюнуть трижды никогда
|
|
|
Не забывайте!
И не дрожите!
Молясь, вы можете всегда
Уйти от Страшного суда, –
А вот от пули, господа,
Не убежите!
Кто там крадется вдоль стены –
Всегда в тени и со спины?
Его шаги едва слышны –
Остерегитесь!
Он врал, что истина в вине,
Кто доверял ему вполне –
Уже упал с ножом в спине, –
Поберегитесь!
За маской не узнать лица,
В глазах – по девять грамм свинца,
Расчет его точен и ясен.
Он не полезет на рожон,
Он до зубов вооружен
И очень, очень опасен!
Не доверяйте
Ему ни тайн своих, ни снов,
Не говорите лишних слов –
Под пули зря своих голов
Не подставляйте!
Гниль и болото
Произвели его на свет;
Неважно, прав ты или нет –
Он в ход пускает пистолет
С полоборота.
Он жаден, зол, хитер, труслив,
Когда он пьет – тогда слезлив,
Циничен он и не брезглив:
«Когда и – сколько?»
Сегодня я, а завтра ты, –
Нас уберут без суеты.
Зрачки его черны, пусты –
Как дула «кольта».
За маской не узнать лица,
В глазах – по девять грамм свинца,
Расчет его точен и ясен.
Он не полезет на рожон,
Он до зубов вооружен
И очень, очень опасен!
1976
ЖИВУЧИЙ ПАРЕНЬ
Живет живучий парень Барри,
|
|
|
Не вылезая из седла,
По горло он богат долгами,
Но если спросишь, как дела, –
Поглаживая пистолет,
Сквозь зубы процедит небрежно:
«Пока еще законов нет,
То только на него надежда!»
Он кручен‑верчен, бит о камни,
Но все в порядке с головой.
Ведь он – живучий парень, Барри:
Глоток воды – и вновь живой!
Он, если нападут на след,
Коня по гриве треплет нежно:
«Погоня, брат. Законов нет –
И только на тебя надежда!»
Ваш дом горит – черно от гари,
И тщетны вопли к небесам:
При чем тут бог – зовите Барри,
Который счеты сводит сам!
Сухим выходит он из бед,
Хоть не всегда суха одежда.
Пока в законах проку нет –
У всех лишь на него надежда!
Да, на руку он скор с врагами,
А другу – словно талисман.
Таков живучий парень Барри –
Полна душа и пуст карман!
Он вовремя найдет ответ,
Коль свару заведет невежда, –
Пока в стране законов нет,
То только на себя надежда!
1976
* * *
Это вовсе не френч канкан,
не френч –
Вас решили в волшебный фонтан
увлечь,
– Все течет, изменяется, бьет –
не плачь!
– Кто в фонтане купается – тот
богач.
Что, приятель, в таком раздрызге,
Отупел, с нищетой смирясь!
Окунайся в черные брызги,
Окунайся в черную грязь!
Копошатся в ней, копошатся –
Наплевать, что мокрей мокриц, –
Все надеются оказаться
В золотом – как сказочный принц.
Не для всяких открыт фонтан –
о нет, –
А для всяких сегодня канкан –
балет.
Куплен этот фонтан с потрохами
весь,
Ну а брызги летят между вами здесь.
А ворота у входа в фонтан –
как пасть, –
Осторожнее: можно в капкан
попасть!
Если дыры в кармане – какой
расчет?!
Ты утонешь в фонтане – другой
всплывет.
1976
* * *
Живу я в лучшем из миров –
Не нужно хижины мне!
Земля – постель, а небо – кров,
Мне стены – лес, могила – ров, –
Мурашки по спине.
Но мне хорошо!
Мне славно жить в стране –
Во рву, на самом дне –
В приятной тишине.
Лучи палят – не надо дров, –
Любой – ко мне заходи!
Вот только жаль – не чинят кров,
А в этом лучшем из миров
Бывают и дожди.
Но мне хорошо!
Не веришь – заходи,
Садись и не зуди, –
Гляди не разбуди!
И все прекрасно – все по мне, –
Хвала богам от меня!
Еще есть дырка на ремне,
Я мог бы ездить на коне –
Да только нет коня.
Но мне хорошо!
Все беды – болтовня.
Я, струнами звеня,
Пою подряд три дня –
Послушайте меня!
1976
«ТУРАНДОТ, ИЛИ КОНГРЕСС ОБЕЛИТЕЛЕЙ»
ПЕСНЯ ГОГЕРА‑МОГЕРА
Прохода нет от этих начитанных болванов:
Куда ни плюнь – доценту на шляпу попадешь, –
Позвать бы пару опытных шаманов‑
ветеранов
И напустить на умников падеж!
Что за дела – не в моде благородство?
И вместо нас – нормальных, от сохи –
Теперь нахально рвутся в руководство
Те, кто умеют сочинять стихи.
На нашу власть – то плачу я, то ржу:
Что может дать она? – по носу даст вам!
Доверьте мне – я поруковожу
Запутавшимся нашим государством!
Кошмарный сон я видел: что без научных знаний
Не соблазнишь красоток – ни девочек, ни дам!
Но я и пару ломаных юаней,
будь я проклят,
За эти иксы‑игреки не дам!
Недавно мы с одним до ветра вышли
И чуть потолковали у стены –
Так у него был полон рот кровищи,
И интегралов – полные штаны.
С такими далеко ли до беды –
Ведь из‑за них мы с вами чахнем в смоге!
Отдайте мне ослабшие бразды –
Я натяну, не будь я Гогер‑Могер!
И он нам будет нужен – придушенный очкарик:
Такое нам сварганит! – врагам наступит крах.
Пинг‑понг один придумал: хрупкий шарик –
Орешек крепкий в опытных руках!
Искореним любые искривленья
Путем повальной чистки и мытья, –
А перевоспитанье‑исправленье –
Без наших ловких рук – галиматья!
Я так решил – он мой, текущий век,
Хоть режьте меня, ешьте и вяжите, –
Я – Гогер‑Могер, вольный человек, –
И вы меня, ребята, поддержите!
Не надо нам прироста – нам нужно уменьшенье:
Нам перенаселенье – как гиря на горбе, –
Все это зло идет от женя‑шеня –
Ядреный корень, знаю по себе.
Свезем на свалки груды лишних знаний,
Метлой – по деревням и городам!
За тридцать штук серебряных юаней,
будь я проклят,
Я Ньютона с Конфуцием продам!
Я тоже не вахлак, не дурачок –
Цитаты знаю я от всех напастей, –
Могу устроить вам такой «скачок»! –
Как только доберусь до высшей власти.
И я устрою вам такой скачок! –
Когда я доберусь до высшей власти.
<Между 1974 и 1978>
«ЗЕЛЕНЫЙ ФУРГОН»
* * *
Проскакали всю страну
Да пристали кони – буде
Я во синем во Дону
Намочил ладони, люди.
Кровушка спеклася
В сапоге от ран, –
Разрезай, Настасья,
Да бросай в бурьян!
Во какой вояка,
И «Георгий» – вот...
Но опять, однако,
Атаман зовет.
Хватит брюхо набивать!
Бают, да и сам я бачу,
Что спешит из рвани рать
Волю забирать казачью.
Снова кровь прольется?
Вот такая суть:
Воли из колодца
Им не зачерпнуть!
Плачут бабы звонко.
Ну, чего ревем!
Волюшка, Настенка, –
Это ты да дом.
Вновь скакали по степу
Разом все под атаманом –
То конями на толпу,
То веревкой, то наганом.
Сколько кровь ни льется,
Пресный все лиман.
Нет, хочу – с колодца, –
Слышь‑ка, атаман!
Знаю, легче пьется
На тугой карман,
Хорошо живется –
Если атаман.
Есть у атамана зуй,
Ну а под зуём – кобыла...
Нет уж, Настенька, разуй,
Да часок чтоб тихо было!
«Зуй, где речь геройска
Против басурман?
Как тебе без войска?» –
«Худо, атаман!»
А ведерко бьется
Вольно, вкривь и вкось.
Хлопцы, хлопцы, хлопцы, –
Выудил небось!
Справная обновка –
Век ее постыль:
Это не винтовка –
Это мой костыль!
1980
ГИМН ШКОЛЕ
Из класса в класс мы вверх пойдем, как по ступеням,
И самым главным будет здесь рабочий класс,
И первым долгом мы, естественно, отменим
Эксплуатацию учителями нас.
Да здравствует новая школа!
Учитель уронит, а ты подними!
Здесь дети обоего пола
Огромными станут людьми!
Мы строим школу, чтобы грызть науку дерзко,
Мы все разрушим изнутри и оживим,
Мы серость выбелим и выскоблим до блеска,
Все теневое перекроем световым!
Так взрасти же нам школу, строитель, –
Для душ наших детских теплицу, парник, –
Где учатся – все, где учитель –
Сам в чем‑то еще ученик!
1980
ПРОЗА И ДРАМАТУРГИЯ
«Человек должен мыслить...»
Человек должен мыслить. Между прочим, это и отличает его от животного. Еще человека отличает то, что он изъясняется при помощи языка, носит одежду и посещает футбольные состязания. Если он всего этого не делает, тогда он лишь наполовину человек. Нет, на одну восьмую. А на остальные семь восьмых он – только человекообразен.
Итак! Человек должен мыслить. Хотя бы иногда. Что было бы, если бы мысль не посещала его! Вернее, чего бы не было! «Тихого Дона», «Войны и мира», спутников, атомного ледохода и, наконец, – к чему скромность! – не было бы этих вдохновенных строк, которые вы читаете.
<конец 50‑х>
Об игре в шахматы
Если вам предложат играть в шахматы – никогда не говорите: «Не умею». Скажите: «Умею, но не хочу». Теперь‑то я знаю это золотое правило. Но тогда!..
Когда он подошел ко мне, я сидел в парке и мирно читал газету. В глазах у него была тоска, а под мышкой – шахматная доска.
– Сыграем? – спрашивает он неуверенно, заранее предполагая отрицательный ответ.
– Я не умею!
– Как?! – Он чуть подпрыгивает и смотрит на меня, как на марсианина. На лице выражается неподдельное удивление, но через секунду оно сменяется выражением дикой радости. – Не умеете?! Молодой человек! Я вас мигом научу. Каждый интеллигентный человек обязан уметь играть в шахматы! – Он раскрывает доску. – Все великие люди умели и любили играть в эту замечательную игру.
Я слабо сопротивляюсь, но после этого аргумента сдаюсь. А мой новый знакомый уже расставляет белые и черные фигурки и попутно совершает краткий экскурс в историю шахмат. Я узнаю, что их изобрели в Индии, узнаю также несколько пугающих фамилий: Капабланка, Эйве, потом более знакомые – Чигорин, Алехин, и наконец, известные – Ботвинник, Смыслов.
На секунду он останавливается и спрашивает:
– Так вы никогда‑никогда?..
Я делаю неопределенный жест, но он продолжает:
– Ай‑ай! А с виду такой умный молодой человек... но ничего, это поправимо. Ну‑с, на доске шестьдесят четыре клетки...
Я быстро пересчитываю клетки – действительно 64.
– Да вы перемножьте восемь на восемь, – советует он.
Перемножаю. Получается опять 64.
– Поразительно!
– Бывает стоклеточные доски, но это для шашек.
– В шашки я умею, – хвастаюсь я.
– Эта фигура называется – ладьей.
– Это та, что похожа на башенку?
– Да. Она ходит по горизонтали. Ясно? А конь – он ходит буквой «Г».
– И только? Маловато! Если бы я жил в Индии, я бы придумал ему еще одну букву. «Ы», например! – острота получается неуклюжая, но партнер мой снисходительно и оглушительно смеется и продолжает:
– Это слон. Он ходит по диагонали.
– Вот эта большая пешка?
– Да‑да!.. Это король, а это – ферзь.
– А где же королева? – серьезно спрашиваю я, вспоминая свои скудные знания.
Партнер тактично улыбается:
– Это и есть ферзь. Он ходит по горизонтали и вертикали!
Объяснение меня не удовлетворяет. Правда! Ведь королева женского рода, а ферзь? Но чтобы не показаться профаном, принимаю на веру это и все другие объяснения.
А он уже потирает руки – ему не терпится начать игру и выиграть. А в том, что выиграет, он не сомневается. Да и я тоже. Я запуган терминами и осведомленностью. Мне он кажется еще страшнее Капабланки, и настроение у меня падает, а на лице – кислое выражение.
– Ну‑с, – говорит он, – е2‑е4. Классическое начало, так сказать.
И тут в голову мне приходит спасительная мысль: буду повторять его ходы.
– И я тоже – классический ход: е2‑е4, – бодро говорю я и двигаю пешку. Через несколько ходов противник мой замечает подвох.
– Позвольте! – говорит он. – Да вы повторяете все мои ходы! Нечестно!
Я уличен, но пытаюсь вывернуться.
– Что вы! – притворно восклицаю я. – Я и не смотрю, как вы ходите. Мне до этого дела нет! Мне самому это в голову пришло!
Но противник готов простить мне эту мою хитрость в благодарность за то, что я дал ему несколько минут блаженства. Еще бы – играть, зная, что выиграешь! От этого у любого поднимется настроение.
– Ну, ладно, – говорит он, снимает мою маленькую пешку, а на ее место ставит свою большую.
– Что это вы делаете? – подозрительно спрашиваю я.
– Бью слоном вашу пешку!
– Зачем?
– Она мне мешает!
– Ах так! – и я своей пешкой перехожу через его, а его забираю.
– Так не ходят! – восклицает он. – Это неправильно!
– Почему неправильно? Мне ваша пешка тоже мешает! Я ее съел!
– Может, вы и за фук будете брать? – ехидно осведомляется противник. – Поставьте обратно! И будьте любезны играть по правилам!
«Эх, если бы брать за фук, я бы у него уже полдоски снял!» – но это я думаю про себя, бурчу под нос.
– Дурацкая игра: своими же пешками нельзя ходить, куда хочешь!
Однако делать нечего – и я переставляю фигурку, похожую на башню.
– Нельзя так! – уже нервничает партнер. – Это не по правилам! Так ходит конь! Это не по правилам!
Я знаю, что он лучше понимает, что к чему, но меня охватывает азарт, а вместе с ним упрямость и желание спорить:
– А почему вы решили, что только ваши правила верные! И что вы все правила знаете! А вот мне один знакомый шахматист говорил, что в некоторых случаях башенка ходит, как конь!
– Ваш знакомый не умеет играть! – говорит он, все еще сдерживаясь.
Я начинаю защищать несуществующего знакомого.
– Не умеет играть? – возмущаюсь я. – Да он играл в одновременном сеансе с Талем и съел у него короля! Понятно? Съел!
– Королей не едят. – И он ставит ладью на место.
Расстроенный, я, не глядя на доску, делаю ход.
– Что вы делаете! – в ужасе кричит он. – Это же... Это же... – он не находит слов.
– Что? Опять не по правилам? – угрожающе спрашиваю я, готовый тотчас же прекратить игру.
– Нет! Но... – вероятно, я сделал какой‑то глупейший, нелогичный ход и этим помешал ему завершить атаку. Я моментально чувствую это и решаю продолжать в том же духе.
– Так никто не ходит! – кипятится мой противник.
– Никто не ходит, а я пошел! Мои черные фишки. Куда хочу – туда иду!
Он начинает бегать вокруг стола. Он садится, встает, стонет, кричит, а я хладнокровно, не глядя на доску, делаю ходы.
– Я же вам жертвую ферзя! – вопит он.
– А он мне не нужен, ваш ферзь!
– Но ведь вам это выгодно!
– Это уже мне позвольте знать!
– Зачем вы пошли башенкой?.. Куда вы поставили большую пешку?.. – Он не замечает, что принял мою терминологию. И наконец взмолился: – Давайте разменяем несколько фигур, чтобы прекратить этот хаос!
– Нет! – жестко говорю я и иду королем.
Еще немного, и, бесполезно поборовшись со мной, он смешивает фигуры, прячет их дрожащими руками и, сказав: «Это черт знает что», не попрощавшись, уходит. Поле боя за мной!
«А интересная игра», – восхищенно думаю я, и кто знает, может быть, через некоторое время я подойду к вам в парке с доской и попрошу вас:
– Сыграем!
– Я не умею! – скажете вы.
– О! Это пустяки! Я вас мигом научу!..
<конец 50‑х>
О любителях приключений
В последнее время в некоторой среде населения наблюдается повышенный интерес к «Библиотеке военных приключений». Спросишь кого‑нибудь из этой некоторой среды:
– А вы читали «Приключения Робинзона Крузо»? – а он вам не моргнув глазом:
– Нет, но зато я читал «Приключения Нила Кручинина».
– Почему зато – ведь вы же не знаете Дефо!
– Ну и что? – удивится вашей горячности читатель из среды. – Не могу же я прочитать сразу всю «Библиотеку военных приключений». Дочитаюсь и до Дефо! Подождет!
– Дефо, конечно, подождет. Но... – И, разводя руками и посоветовав скорее до него дочитаться, уходишь, ничего не добившись.
Или еще. Веселая группа ребятишек с горящими глазами проходит мимо:
– А ты помнишь, он ему ка‑а‑ак врезал, а тот стоит, он ему еще ка‑а‑ак <дал, дал, а тот опять> стоит. Он тогда пистолет выхватывает – р‑раз...
– Ну это еще что, – возражает второй, с видом превосходства глядя на товарища, – ты «Погоню за призраком» читал? Так там он ему ка‑а‑ак дал, еще и с вагонетки сбросил, а <не> то что у тебя!..
– С вагонетки – это да, – соглашается первый.
– Дал, дал, а тот ему тоже. Потом этот выстрелил, а тот в окно. Тут как раз наши подошли. Понял!
– Так у меня тоже наши, – возражает первый, – только у тебя сразу подошли, а у меня потом! Ты куда это, Коль, вот школа.
– Я сегодня прогуливаю, – интеллигентно сообщает Коля. – Пойду смотреть «Дело пестрых». Брат видел – говорит, классное кино. Там наш этому ка‑а‑ак дал!
Если свидетелем этой сцены будет читатель из среды (будем называть его «любитель приключений» – он <их> так любит читать), он покачает головой, для вида скажет: «Ай‑ай‑ай» – и... пойдет вслед за Колей брать билет на «Дело пестрых», подумав при этом: «Надо не забыть взять «В погоне за призраком». Наверное, хорошо! Вот и ребята говорили: «Он ему ка‑а‑ак дал!» Наверное, здорово».
И вечером дома, закрыв очередное «Приключение капитана милиции», где на последней странице и как раз вовремя подошли наши, читатель вытирает на лбу испарину и принимается за «В погоне за призраком», где этот прыгает в окно и тоже подходят непременные наши.
«А действительно здорово – ребята были правы, – думает он. – Когда они только успевают все читать?»
На следующий день «Призрака» сменяет «Майор милиции» и т.д. Читает он самозабвенно и не может оторваться иногда месяцами. Его состояние очень похоже на запой у алкоголиков, только вместо зеленых чертей ему мерещатся небритые преступники с ножом и пистолетом, а вместо рокового «Шумел камыш» на языке вертится один вопрос: «Что же наши медлят?» Да, он вдохновляется – ему кажется, что это не майор, а он спасает бедную девушку, что он находит главную нить, и она представляется ему совсем осязаемой нитью, какими жена часто штопает ему носки, он идет по этой нити, по пути находит все нити, целую катушку, целую сеть нитей, но здесь в него стреляют и он куда‑то роняет главную, самую толстую нить, потом он ее все‑таки находит, а за ней и преступника, которого готов прижать к сердцу за то, что он все‑таки попался. Потом допрос, где он блистает благородством и суровой справедливостью. И здесь, с волнением закрыв книгу и с еще бьющимся сердцем, он долго не может заснуть, потому что у него болит плечо, в которое попала пуля. Обычно всегда преступник стреляет в плечо. У него, видимо, есть своего рода спортивный интерес, и ему, вероятно, приятно, что его преследу<ю>т, и поэтому он очень редко стреляет в ноги и уж совсем не стреляет в грудь. Это не дай бог.
И вот однажды, возвращаясь домой после удачного преферанса, наш любитель приключений слышит какую‑то странную возню во дворе своего дома. С любопытством или скорее любознательностью он заглядывает. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть. Двое невысоких парней пытались снять с девушки пальто, а она храбро защищалась и звала на помощь.
«Ну вот теперь‑то, – думаете вы, – читатель из среды себя проявит: сейчас он схватит главную нить, размотает клубок и...»
Не надо думать! Нет, думать надо! Не надо просто делать слишком поспешных выводов – ничего подобного не происходит – ни главной, ни даже побочной нити любитель не находит.
Ему как будто кто‑то связал ноги или превратил <его> в камень, он стоит с открытым ртом, с глазами навыкате, на лице его – беспомощность и растерянность, как будто он увидел бывшую жену, которой нерегулярно платит алименты.
Из двора несется: «Помогите!» Силы девушки, видимо, иссякают. А он все стоит.
«Не может быть!» – скажете вы. Да, так и есть – стоит долго, как камень, на котором пишут, что здесь когда‑нибудь будет памятник!
Может быть, он вспоминает, что сделал бы в этом случае майор, или капитан, или бригадмилец из «Дела пестрых», а может быть, он просто ждет, когда придут наши в лице участкового, дворника или просто прохожих. Но он стоит!
И только когда раздается свисток милиционера и когда мимо него проходят два парня и испуганная бледная девушка в сопровождении участкового и какого‑нибудь парня в телогрейке, только тогда к нему возвращается способность действовать, но действует он тоже довольно странно. Он не идет следом за милиционером, чтобы дать хотя бы свидетельские показания, а, оглядываясь, очень быстро направляется домой, а в голове почему‑то все время вертятся слова: «Он ему ка‑а‑ак дал!»
Придя домой, любитель приключений рассказывает жене, что шестеро раздевали девушку, он хотел помочь, но не успел – приехала милицейская машина, и всех забрали.
– Сиди уже, – буркнула жена, – читай лучше свои книжки, а голову нечего подставлять. Вот у нас случай был – в трамвае старушка увидела, как в карман лезут, и сказала. А он ей: «Ты видела? Видела! Больше не увидишь», – р‑раз по глазам бритвой. А ты – «помочь»! Не ввязывайся лучше.
– Ну, это ерунда, – храбро возражает любитель и про себя думает: «Действительно, зачем голову подставлять!» И, почитав на сон грядущий «Черную моль» и вспомнив о выигрыше в преферанс, о котором он случайно или специально не сказал жене, он засыпает.
И живет такой любитель приключений тихо, не ввязываясь. Ходит он по улицам, всегда по освещенным и поближе к милиционеру, играет, но не допоздна, в преферанс и читает на сон грядущий что‑нибудь из «Библиотеки военных приключений» – он ведь большой любитель приключений. И не дочитается он до Даниэля Дефо, да эти книги ему незачем читать.
Нет, уважаемый читатель из среды, не всегда нити преступлений наматываются на катушки, а клубок их похож на шерстяной. Бывают в жизни милиции и разведчиков очень суровые будни, и не всегда стреля<ю>т в плечо и вовремя приходят наши. Не всегда, хотя об этом иногда и пишут.
И если удачно заканчиваются многие дела и раскрываются преступления, то посмотри, кто помогает этому. Вчитайся повнимательнее. Такие же люди, как ты!
Хотя нет, не такие!
<конец 50‑х>
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 227; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!