Повествующая о том, как дух – страж времени на горе Пиндиншань предупредил об опасности и как у пещеры Лотоса Дурень попал в беду 2 страница
Бессмертье небожитель
Вкушал в плодах святых,
И силу долголетья
Он получал от них.
Сунь У‑кун опустился на облаке вниз, но ему было не до того, чтобы любоваться красотами природы. Вдруг он ощутил изумительный аромат и услышал крик журавля. Здесь, несомненно, была обитель праведника.
Был радугами воздух
Окрестный осиян,
И веял светоносный
И радужный туман.
Был дивен алый феникс –
Он в клюве нес цветы,
Луань легко порхала,
Спустившись с высоты.
Под звуки чудных песен
Царило счастье там.
Бессмертье утвердилось,
Подобное горам.
Отшельник, отрок с виду.
Но телом был силен,
И эликсир бессмертья
Хранил в сосуде он.
На поясе висела
Волшебная печать.
Резьба Чжуань покрыла
На ней металла гладь.
Печать древнее солнца,
И с ней мудрец не раз
Являлся, знаменуя
Счастливый день и час.
Освобождал от бедствий,
Спасал от горя мир,
И приходил он гостем
На Персиковый пир.
Когда свой двор на праздник
Звал император Ди,
В нефритовую заводь
Отшельник приходил.
Он просвещал монахов,
Как гнет страстей стряхнуть,
И открывал пред ними
Огромный светлый путь.
Поздравить с днем рожденья, –
Моря переплывал.
Для поклоненья Будде
Линшань он посещал.
Великий император
Дунхуа наречен
И к лику лучезарных
Подвижников причтен.
Встретив праведника, Сунь У‑кун скромно произнес: – Разрешите приветствовать вас, святейший!
Праведник поспешил ответить на приветствие и вежливо обратился к Сунь У‑куну:
|
|
|
– Простите, Великий Мудрец, – сказал он, – что не вышел встретить вас. Не зайдете ли в мою обитель попить чаю?
И, поддерживая Сунь У‑куна под руку, он ввел его во дво – рец Нефритовой заводи. Дворец был поистине великолепен: сколько прудов и роскошных построек вы могли увидеть там! Как только праведник со своим гостем уселись, из‑за бирюзовых ширм появился отрок.
В даосскую одежду
Тот отрок был одет,
От пояса лучился
И рассыпался свет.
Медведицы созвездьем
Платок его блистал,
В сандалиях священных
Всходил на перевал.
Он истинную сущность
Раскрыл души своей:
Отбросил оболочку
И смысл постиг вещей.
Начала ведал духа,
В блаженство погружен,
И знал его хозяин –
Не ошибался он.
Бежав от искушений,
От бренной суеты,
Всходил он по ступеням
Небесной чистоты.
От циклов воплощений
Уже освобожден,
Священный персик в небе
Держал три раза он.
Из‑за лазурной ширмы
Вдруг облако плывет:
То Дун Фан‑шо блаженный,
Сияя, предстает.
– Да этот маленький разбойник, оказывается, здесь, – со смехом воскликнул Сунь У‑кун. – Ведь у праведника нет персиков, которые ты мог бы утащить!
– А ты, старый разбойник, зачем явился сюда? – почтительно кланяясь, спросил Дун Фан‑шо. – Ведь у моего учителя нет эликсира бессмертия, так что украсть тебе ничего не удастся.
|
|
|
– Перестань говорить глупости, Мань‑цин, и принеси чаю.
Мань‑цин было даосское имя Дун Фан‑шо. Приказание было тотчас выполнено. После чаю Сунь У‑кун сказал:
– Я прибыл к вам по важному делу и хочу просить вашей помощи. Не знаю только, согласитесь ли вы оказать мне ее?
– А что у вас за дело? – поинтересовался праведник. – Пожалуйста, говорите – я сочту своим долгом помочь вам.
– Я сопровождаю Танского монаха на Запад, – начал Сунь У‑кун, – и вот, когда мы проезжали монастырь Учжуангуань на горе Ваньшоушань, послушники обошлись с нами невежливо, тогда я в гневе вырвал с корнем дерево жизни. Теперь мы не можем двигаться дальше, так как праведник Чжэнь‑юань не отпускает Танского монаха. Это и привело меня к вам. Не дадите ли вы мне какого‑нибудь средства, чтобы оживить священное дерево, – я так надеюсь на ваше великодушие!
– Ах ты обезьяна, – сказал праведник. – Куда бы ты ни попал, везде натворишь зло. Праведник Чжэнь‑юань из Учжуангуань носит священное имя «Равный миру» и является родственником земных бессмертных. Как же ты посмел оскорбить его? А священное дерево жизни, которое ты загубил, приносит плоды бессмертия. Украсть и съесть эти плоды – большое преступление. А ты загубил дерево и хочешь, чтобы праведник оставил это безнаказанным.
|
|
|
– Я с вами совершенно согласен, – промолвил Сунь У‑кун. – Мы пытались бежать, но праведник настиг нас и, словно платок или полотенце, втянул в рукав своей одежды. Он беспрестанно ворчит, и мне не оставалось ничего другого, как пообещать ему достать средство оживить священное дерево.
– У меня есть пилюля бессмертия, – отвечал праведник, – но она помогает только живым существам. А дерево – это душа, вскормленная землей и напоенная небом. Если бы это было простое дерево, то еще можно было бы что‑нибудь сделать. Но ведь гора Ваньшоушань, на которой оно растет, благословенная земля, существовавшая еще в прежнем мире, а монастырь Учжуангуань – священная обитель на материке Го – данья. Да и само дерево жизни – священное, оно растет с момента сотворения мира. Как же можно вернуть его к жизни? Нет у меня никаких средств для этого.
– В таком случае, – промолвил Сунь У‑кун, – мне остается только распроститься с вами.
Праведник предложил Сунь У‑куну выпить чашу эликсира жизни, но тот наотрез отказался.
|
|
|
– Дело у меня срочное, и задерживаться я никак не могу, – сказал он.
С этими словами он поднялся на облако и отправился на волшебный остров Инчжоу[6], поражавший своей красотой.
Деревья были хороши,
В цветах пурпурных лес,
Дворцы на острове Инчжоу
Вставали до небес.
И твердым, как железо, был
Суровый камень скал,
Ручей зеленою волной
Среди теснин играл.
Фазаны, к морю обратясь.
Там пели песнь свою.
И тысячу блаженных лет
Жил феникс в том краю.
В миру живущим красота
Блаженства не ясна:
Здесь миллиарды лет цвела
Счастливая весна.
На острове Великий Мудрец увидел седовласых, седобородых небожителей с юными лицами. Они сидели в тени роскошных деревьев, под красной скалой, играли в шашки и потягивали вино, разговаривали, смеялись и пели песни.
Все было в священном сиянье,
И плыл с облаков аромат.
И фениксы пестрые пели
В пещерах подземных палат,
Вдали журавли пролетели,
Кружась над вершинами скал,
Вкушали отшельники лотос –
Он сладостно их опьянял.
Указ императорской силы
В блаженном краю не имел,
Одним заклинаньям подвластен
Был этих счастливцев удел.
Свой возраст они исчисляли,
Как возраст небес и земли;
Живя беззаботно, привольно,
Покой бесконечный нашли.
Плоды им несли обезьяны,
Спеша по стопам их святым,
Стада белоснежных оленей
Почтительно кланялись им.
И вот в самый разгар веселья Сунь У‑кун вдруг громко крикнул:
– А что это вы даже замечать меня не хотите!
Бессмертные, увидев его, поспешили к нему навстречу и приветствовали.
– Как беззаботно вы живете, братья мои, – смеясь сказал Сунь У‑кун девяти старцам.
– Если бы вы, Великий Мудрец, вели себя достойно и не учинили в небесных чертогах дебош, то жили бы еще более беззаботно, – отвечали старцы. – Но теперь, говорят, вы на правильном пути и идете поклониться Будде. Что же привело вас сюда?
Тут Сунь У‑кун уже в который раз поведал историю о гибели священного дерева.
– Сам беду накликал! – придя в ужас, воскликнули старцы. – А средства оживить священное дерево у нас нет.
– Тогда пожелаю вам всего хорошего, – сказал Сунь У‑кун.
Старцы задержали его, предлагая выпить нектара и поесть зерен драгоценного лотоса. Однако Сунь У‑кун отказался присесть и стоя выпил бокал эликсира и съел кусок корня лотоса. Затем он покинул остров Инчжоу и направился к Восточному морю. Еще издали заметив гору Лоцзяшань, он спустился на своем облаке прямо к горе Путоянь и увидел в зарослях красного бамбука бодисатву Гуаньинь, которая читала небожителям Муча, Лун‑нюю и другим священные книги и закон Будды. Об этом рассказывается в стихах:
Обитель духа моря высока,
Над нею счастья реют облака;
Важнее то, что можно встретить в ней
Необычайных множество вещей.
Из малого начало все берет –
Об этом здесь разумный узнает.
Такая мысль важней речей пустых
И мелких мыслей, заключенных в них.
Познав закон, четыре мудреца
Прошли свой путь успешно до конца,
А шестеро других, простых людей
Тенета с жизни сбросили своей.
Лес молодой был полон красоты:
Плоды благоухали и цветы.
Между тем бодисатва давно уже заметила Сунь У‑куна и послала духа – стража горы встретить его.
– Куда путь держишь, Сунь У‑кун? – выходя из леса, крикнул дух.
– А, это ты дух Медведя, – откликнулся Сунь У‑кун. – Ты что же это называешь меня по имени! Или позабыл о том, как когда‑то у горы Черного ветра я сохранил тебе жизнь? Как же! Ты ведь живешь теперь на священной горе, приобщился к учению Будды и служишь самой бодисатве. Где уж тебе помнить о почтительности!
Сунь У‑кун говорил сущую правду. Дух Черного медведя, который действительно встал на путь Истины, был хранителем горы Путоянь в обители бодисатвы и получил звание духа, однако всем этим он был обязан Сунь У‑куну.
– Великий Мудрец, – сказал он улыбаясь. – Еще в старину говорили: «Кто старое помянет – тому глаз вон». Зачем же ты вспоминаешь о том, что давно прошло? Бодисатва послала меня встретить тебя.
Сунь У‑кун подтянулся, вместе с духом вошел в лес Пурпурного бамбука и склонился перед бодисатвой.
– Где находится сейчас Танский монах? – спросила бодисатва.
– В стране Годанья[7] на горе Ваньшоушань, – ответил Сунь У‑кун.
– На этой горе стоит монастырь Учжуангуань, обитель праведника Чжэнь‑юаня, – продолжала бодисатва, – вы виделись с ним?
– Да, мы побывали на этой горе, но поскольку не знали самого праведника, я погубил там дерево жизни, и вот теперь праведник не отпускает моего учителя.
– Ах ты гадкая обезьяна, до сих пор не можешь научиться вести себя! – с притворным изумлением промолвила бодисатва, хотя знала уже обо всем случившемся. – Да знаешь ли ты, что дерево жизни священно и существует с момента сотворения мира. А сам праведник Чжэнь‑юань является предком земных бессмертных. Я сама поклоняюсь ему. Как же ты дерзнул пойти на такое дело?
– Уверяю вас, что все это мне действительно не было известно, – сказал, не переставая отбивать поклоны, Сунь У‑кун. – В тот день, когда мы прибыли в монастырь, самого праведника не было и нас встретили два послушника. Случайно Чжу Ба‑цзе узнал, что у них есть какие‑то диковинные фрукты и захотел отведать их. Ну, я выкрал три плода, и мы с братьями съели их. Узнав об этом, послушники стали всячески поносить нас. Это вывело меня из терпения, и я вырвал с корнем их дерево. На следующий день, когда мы были в пути, праведник догнал нас и посредством волшебства втянул в рукав своей одежды. Потом нас связали и стали избивать плетью. Нас били целый день. Однако ночью нам снова удалось бежать, но он опять догнал нас, и мы очутились у него в рукаве. Несмотря на все мои старания, нам не удалось избавиться от него, и я вынужден был пообещать им оживить дерево. Я объездил моря, побывал на трех островах в надежде найти там какое‑нибудь средство, однако никто из бессмертных не мог помочь мне в этом деле. Тогда я решил прийти поклониться вам, милостивая бодисатва. Умоляю вас явить свое милосердие и пожаловать мне какое‑нибудь средство, чтобы Танский монах мог продолжать свой путь на Запад.
– Почему же ты сразу не обратился ко мне, а решил прежде отправиться на острова? – спросила бодисатва.
Услышав это, Сунь У‑кун обрадовался и подумал: «Ну, мне, кажется, повезло! У бодисатвы, несомненно, есть какое‑то средство!»
И он продолжал умолять бодисатву помочь ему.
– Сладкая вода из росы, которая находится в этой бутыли, – сказала тогда бодисатва, – возвращает к жизни священные деревья и растения.
– А это испытанное средство? – спросил Сунь У‑кун.
– Да, оно проверено, – отвечала бодисатва.
– Каким же образом его проверили? – поинтересовался Сунь У‑кун.
– Когда‑то великий Лао‑цзюнь заключил со мной пари: он отломал ветку ивы и бросил ее в одну из своих печей, где выплавлял эликсир бессмертия. Ветка, конечно, обгорела и засохла. После этого он вернул ветку мне, и я поставила ее в этот кувшин. Через сутки на ветке появились листья и она вновь стала зеленой.
– Тогда мне, можно сказать, повезло! – радостно воскликнул Сунь У‑кун. – Если обгоревшая ветка вновь зазеленела, то и дерево можно будет оживить.
– Вы охраняйте лес, – промолвила бодисатва, обращаясь к остальным небожителям, – а я отправлюсь вместе с ним. И, держа в руках волшебную бутыль, бодисатва поднялась в воздух. Впереди летели два белых попугая, распевая чудесные песни. Сунь У‑кун последовал за бодисатвой.
Об ее надбровье.
Об ее челе
Как поведать можно
Людям на земле!
Будду не хулила
Никогда она,
И небесной силой
Оттого полна.
Помогает в горе
И хранит от бед,
И с собой приносит
Утешенья свет.
В смене воплощений
Свергла гнет страстей,
Суета мирская
Не властна над ней.
Сладкою росою
Дева окропит
Вечной жизни древо
Оживотворит.
И вот, когда остававшийся в монастыре праведник вел с тремя старцами беседу на священные темы, перед ними вдруг спустился на облаке Сунь У‑кун и сказал:
– Бодисатва явилась! Скорее выходите!
Три духа звезд, праведник, Сюань‑цзан и все ученики, покинув главный зал, поспешили приветствовать бодисатву. Остановив радужное облако, бодисатва поздоровалась с праведником Чжэнь‑юанем, а затем поклонилась духам трех звезд. После этого она села на возвышение, а Сунь У‑кун подвел Танского монаха, Чжу Ба‑цзе и Ша‑сэна, чтобы они поклонились ей. Затем бодисатву приветствовали остальные обитатели монастыря. Когда церемония с поклонами была закончена, Сунь У‑кун сказал:
– Великий праведник, тотчас же прикажите приготовить жертвенник для возжигания фимиама и просите бодисатву оживить ваше дерево.
Склонившись перед бодисатвой в благодарственном поклоне, праведник промолвил:
– Разве смеем мы беспокоить бодисатву нашими ничтожными делами?
– Танский монах – мой ученик, – отвечала на это бодисатва. – И раз Сунь У‑кун нанес вам оскорбление, я считаю своим долгом вернуть к жизни ваше драгоценное дерево.
– В таком случае, – сказали тут три старца, – нечего спорить, попросим лучше бодисатву пройти в сад и посмотреть, что там происходит.
Между тем праведник приготовил жертвенник с фимиамом, и после возжигания благовоний бодисатву пригласили пройти в сад, который успели привести в порядок. За бодисатвой последовали три старца. И вот, когда в саду собрались все, в том числе Сюань‑цзан и остальные обитатели монастыря, они увидели священное дерево: оно лежало на земле с вывернутыми корнями, с опавшими листьями и засохшими ветвями.
– Сунь У‑кун, протяни руку! – приказала бодисатва.
Тот поспешил выполнить приказание. Тогда бодисатва об – макнула ивовую ветвь в сладкую росу, написала на ладони Сунь У‑куна заклинание о воскрешении мертвых и велела ему увлажнить этой росой корни дерева. Сунь У‑кун выполнил и это ее приказание. В тот же миг из‑под дерева забила ключом прозрачная вода.
– Эту воду нельзя держать в посуде, сделанной из материала, относящегося к пяти элементам природы, то есть из металла, дерева, воды, огня и земли, – сказала тут бодисатва. – Ее можно черпать только нефритовым ковшом. Надо поднять дерево и опрыскать его сверху донизу этой водой. Тогда кора и корни отойдут, вырастут ветви и на них появятся листья. А когда ветви зазеленеют, появятся плоды.
– Эй, люди! – крикнул Сунь У‑кун, – скорее несите нефритовый черпак.
– Откуда мы его возьмем! Ведь мы живем в захолустье, – сказал праведник. – У нас есть только нефритовые чашки и бокалы. Годятся они?
– Неважно, – сказала бодисатва, – были бы они из нефрита. Принесите, попробуем!
Праведник велел принести чашки и бокалы. Послушники принесли тридцать чашек и пятьдесят бокалов и стали черпать ими воду из источника. Тем временем Сунь У‑кун, Чжу Ба‑цзе и Ша‑сэн бережно подняли дерево, а корни засыпали землей. После этого нефритовые сосуды с водой преподнесли бодисатве. Опустив в воду ивовую ветвь, бодисатва тщательно опрыскала ею все дерево, произнося при этом заклинание. Вскоре на дереве появились ветви, покрытые зеленой листвой, образующей густую тень, а затем и двадцать три плода жизни. Увидев это, Цин‑фын и Мин‑юе в один голос воскликнули:
– Позавчера, когда у нас пропали плоды, мы насчитали всего двадцать две штуки. Откуда же взялась двадцать третья?
– Сердце человека познается не сразу, – произнес Сунь У‑кун. – Позавчера я утащил три плода. Но один из них упал; дух почвы сказал мне, что эти плоды при соприкосновении с землей уходят в нее. Чжу Ба‑цзе не поверил мне и стал кричать, что я обманул их и утаил один плод. В общем, все дело так запутали, что лишь теперь с трудом разобрались.
– Я знала, что плоды дерева жизни не должны соприкасаться ни с одним из пяти элементов, потому и попросила нефритовый сосуд, – промолвила бодисатва.
Все это привело праведника в неописуемый восторг. Он тут же приказал принести золотую колотушку и сбил с дерева десять плодов жизни. После этого, желая отблагодарить всех за хлопоты и угостить своим сокровищем, он пригласил бодисатву и трех старцев в зал и устроил роскошный пир. Послушники расставили столы и принесли всевозможные яства. Бодисатва заняла главное место, старцы сели слева от нее, а Танский монах – справа. Праведник Чжэнь‑юань уселся напротив бодисатвы. После этого каждый из них съел по одному плоду жизни. Об этом пиршестве сложены стихи:
Гора Ваньшоушань прекраснее звезды –
Раз в девять тысяч лет священные плоды
На древе жизни созревали там,
Даруя долголетье мудрецам.
Когда же древо сломано легло,
Росы прикосновенье помогло, –
Вновь древо зеленеет и живет,
Вкушают старцы вновь бессмертья плод.
Здесь повстречались у Святой горы
Все четверо монахов. С той поры
Вкусивший от бессмертного плода
Состариться не может никогда.
Бодисатва и три старца съели по одному плоду жизни.
Танский монах, узнав о том, что плоды эти священны, не стал отказываться и тоже съел один плод. По плоду досталось Сунь У‑куну и его товарищам. Вместе со всеми съел один плод также и сам праведник Чжэнь‑юань. И, наконец, остальные обитатели монастыря разделили между собой один плод. После этого Сунь У‑кун поблагодарил бодисатву за помощь и проводил ее до горы Путоянь, проводил он также и трех старцев до волшебной страны Пэнлай.
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 173; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!