Основные проблемы социологии религии 32 страница

269

как христианин более низкого ранга; во всяком случае по отноше­нию к нему проявляется известное пренебрежение.

Религиозное прославление крестьянина и уверенность в его особом благочестии — продукт совсем недавнего времени. Это ха­рактерно для лютеранства (в отличие от кальвинизма), большин­ства протестантских сект и современной религиозности в России, находящейся под влиянием славянофилов, т.е. для всех церков­ных сообществ, которые своей организацией особенно тесно свя­заны с авторитарными интересами князей и знати и зависят от них. Для модернизированного лютеранства (позиция Лютера была иной) главной была борьба против интеллектуалистического ра­ционализма и политического либерализма, а для религиозной крес­тьянской идеологии славянофилов — сверх того и борьба против капитализма и современного социализма; прославление же рус­ского сектанства «народниками» объединяло в себе антирациона­листический протест интеллектуалов с восстанием пролетаризи­рованного крестьянства против служащей интересам господству­ющих классов бюрократической церкви, причем обоим этим ком­понентам социальной борьбы придавался религиозный ореол.

Таким образом, во всех случаях большую роль играет реакция, вызванная развитием современного рационализма. Носителями которого считаются города. Напротив, в прошлом города рассмат­ривались как сосредоточие благочестия. В XVII в. Бакстер видел в том, что ткачи Киддерминстера связаны с Лондоном (благодаря развитию домашних промыслов), путь к усилению их благочестия. Действительно, раннехристианская религия — религия городская, и значение христианства растет, как убедительно показал Гарнак, при прочих равных условиях вместе с ростом города. В средние века верность церковному учению, как и религиозность сектан­тов, прежде всего возникала в городах. Совершенно невозможно себе представить, что организованная религиозная община, по­добно той, которая сформировалась в раннем христианстве, могла возникнуть вне городской («городской» — в западном смысле) жизни. Ибо раннехристианская община предполагает наличие ряда явлений, таких, как разрушение границ между родами, понятие должности, восприятие общин как «института», служащего объек­тивным целям корпоративного образования, которое она в свою очередь усиливает, а впоследствии способствует его рецепции в городах европейского средневековья. Все эти концепции были полностью разработаны на почве средиземноморской культуры, сначала греческой, затем окончательно в римском праве. Но и специфические качества христианства как этической религии спа­сения и личного благочестия обрели соответствующую почву в

270

городе, где они все время давали новые ростки в противовес по­пыткам ритуалистического, магического и формалистического пре­образования, которые поддерживали обладавшие перевесом сил феодальные власти.

Рыцарская вера

Военная знать и вообще все феодальные власти обычно нелег­ко становятся носителями рациональной религиозной этики. Жизнь воина не располагает ни к мысли о благостном провидении, ни к следованию систематическим этическим требованиям надмирного бога. Такие понятия, как «грех» и «спасение», религиозное «сми­рение» не только далеки от чувства собственного достоинства пред­ставителей всех господствующих политических слоев, и прежде всего военной знати, но даже оскорбляют его. Принять религию, оперирующую понятиями, подчиниться пророку или священно­служителю должно представляться неблагородным и недостойным как прославленному в военных действиях герою, так и знатному человеку, независимо от того, принадлежит ли он к римской арис­тократии эпохи Тацита или к конфуцианским мандаринам. Внут­реннее принятие смерти и иррациональность человеческой судь­бы для воина — дело повседневности, а шансы и события посю­стороннего бытия настолько заполняют его жизнь, что он неохот­но принимает религию и не требует от нее ничего, кроме защиты от злых сил, а также церемоний, адекватных его сословному до­стоинству и являющихся компонентами сословной конвенциональ-ности, впрочем, и молитвы о победе или счастливом пребывании после смерти на небесах с другими героями. Как уже указывалось в другой связи, образованный грек всегда оставался воином, во всяком случае мыслил себя таковым. Простая анимистическая вера, которая не определяла характер потустороннего существования, а в конце концов и вообще перестала ставить вопрос о его наличии, исходя из того, что самое ничтожное земное существование следу­ет предпочесть положению царя в Гадесе, была присуща эллинам вплоть до полной утраты ими политической автономии; лишь мис­терии с их представлением посредством определенного ритуала средств для улучшения судьбы в этом мире и в мире ином, а ради­кально — лишь общинная религиозность орфиков с их учением о переселении душ вышла за узкие пределы первоначальной веры. В периоды сильного пророчества или реформаторского подъема знать также, причем достаточно часто, вступает на путь пророческой, этической религии, поскольку эта религия срывает все классовые и сословные перегородки, а также потому, что именно в знати

271

сконцентрирована светская образованность. Однако как только пророческая религия обретает повседневный характер, знать вы­ходит из состава представителей религии. Примером могут слу­жить уже конфликты на синодах гугенотов во время религиозных войн во Франции, в частности несогласия по этическим вопросам с таким вождем, как Конде. Шотландская знать, так же, как анг­лийская и французская, вскоре почти полностью отвергла кальви­нистскую религию, в которой она, или во всяком случае многие ее слои, вначале играла значительную роль.

Пророческая религия соответствует рыцарскому сословному до­стоинству в тех случаях, когда она адресует свои обещания борцу за веру. Такая концепция предполагает существование единого бога и нравственную порочность не верующих в него, его врагов, чьи обезнаказанные проступки вызывают его справедливый гнев. Поэ­тому эта концепция отсутствует в античности на Западе и во всех религиях Азии, кроме зороастризма. Но и в нем еще нет непосред­ственной связи между борьбой с неверием и обетованиями рели­гии. Она появляется только в исламе. Преддверием к этому и, вероятно, образцом были обещания иудейского бога своему наро­ду, так, как их понял и перетолковал Мухаммед, после того как он из благочестивого главы религиозной общины в Мекке превра­тился в подеста Ятриб-Медины и окончательно был отвергнут иу­деями в качестве пророка. Войны израильтян во главе со спасите­лями, которым помогал Яхве, вошли в традицию как «священные» войны. Священная война, т.е. война во имя бога с целью покарать святотатство, и ее цель — полное уничтожение врагов со всем их имуществом, не чужды античности, в частности грекам. Но спе­цифической чертой иудейских войн было то, что народ Яхве, его община, утверждает среди врагов его престиж. После того как Яхве стал универсальным богом, пророками и авторами псалмов была создана новая интерпретация его обещаний: теперь речь уже идет не о владении обетованной землей, а о возвышении Израиля в качестве народа Яхве над всеми народами, которые когда-нибудь будут вынуждены служить Яхве, и лежать у ног Израиля. Мухам­мед вывел из этого требование религиозной войны вплоть до под­чинения неверных политической власти и экономическому гос­подству верующих в Аллаха. Уничтожение побежденных, если они исповедуют книжную религию, не требуется, — напротив, уже в финансовом отношении полезно сохранить им жизнь. Лишь хрис­тианская война за веру проходит под девизом Августина «coge in-trare» («Заставь войти» (в истинную веру) — лат.): перед неверны­ми или еретиками стоит выбор — обращение или смерть. Мусуль­манская война за веру была предприятием, рассчитанным на удов-

272

летворение интересов феодалов посредством захвата земель в еще большей и явной мере, чем действия крестоносцев, которым, впро­чем, папа Урбан II не преминул очень отчетливо объяснить, что экспансия на восток необходима для обеспечения ленами их по­томков.

В турецком праве участие в религиозной войне также являлось важным преимуществом, которое принималось во внимание при пожаловании земель сипахам. Воздаяния, обещанные в исламе участникам священной войны (помимо ожидаемого господства над другими народами), в частности представление о мусульманском рае для тех, кто падет в сражении, столь же далеки от подлинного обещания, как Валгалла или рай, в который попадают индийские кшатрии, павшие на войне, или герой, который, увидев сына своего сына, умирает, будучи насыщен жизнью, и наконец любой другой рай, обещанный за военные подвиги. Те элементы раннего исла­ма, которые придавали ему характер этической религии спасения, значительно отступали на второй план, пока ислам оставался по существу религией войны. Это же относится к религиозности свя­занных обетом безбрачия рыцарей средневековых орденов, осо­бенно к ордену тамплиеров, близких по своему характеру воен­ным орденам мусульман и возникших в крестовых походах против них; к сформировавшейся из соединения идей ислама со строго пацифистским индуизмом религии индийских сикхов, идеалом ко­торых в результате преследований стала непримиримая война; на­конец, к воинственным японским монахам, временно обладавшим политической значимостью, — все это лишь формально связано с «религией спасения». Даже формальная ортодоксия названных религий вызывает сомнение в своей подлинности.

Бюрократия и религия

Если военное сословие в виде рыцарства почти всегда занима­ет отрицательную позицию по отношению к религии спасения и общинной религиозности, то в постоянной армии, т.е. бюрокра­тически организованном профессиональном войске, с офицерским составом дело обстоит несколько иначе. В Китае военные, как и представители любой другой профессии, имеют своего бога, ге-

• роя, канонизированного государством. Решительная поддержка иконоборцев византийской армией объясняется не пуританскими

I принципами, а сложившейся под влиянием ислама позицией сол­дат, рекрутируемых из провинций. В римской армии эпохи Прин­ципата с II в., прежде всего (но не только) среди центурионов, т.е. младших офицеров, претендовавших на особое государственное

18-527                                                                                                                             273

обеспечение, значительную роль наряду с другими культами, ко­торых мы здесь касаться не будем, играла религия Митры с ее потусторонними чаяниями, соперничавшая по своему влиянию с христианством. Однако подлинно этические требования мистерий бога Митры незначительны и выражены в самой общей форме: это — ритуалистическая религия чистоты, в противоположность христианству чисто мужская (женщины не допускаются); религия с иерархическим делением на ступени посвящений и ранги, при­чем в отличие от христианства она не исключает участия в других культах и мистериях, что действительно было довольно обычным явлением. Именно поэтому ей покровительствовали императоры, начиная с Коммода, первым принявшего посвящение (наподобие того, как раньше вступали в масонскую ложу прусские короли), и до ее последнего ревностного последователя — Юлиана. Наряду с посюсторонними обещаниями, которые и здесь сочетались с на­деждой на потустороннее воздаяние, в притягательности этого куль­та для офицеров известную роль играл магически-сакраменталь­ный характер дарования благодати и иерархическое продвижение в процессе посвящения.

Те же свойства этого культа способствовали его распростране­нию и популярности среди чиновников вне армии. Впрочем, в этой сфере вообще всегда ощущалась склонность к специфической ре­лигиозности, связанной с надеждой на спасение. Примером могут служить чиновники-пиетисты в Германии (свидетельство того, что в Германии представителями буржуазно-аскетического благочес­тия со специфически «буржуазным» образом жизни были только чиновники, а не предприниматели) и, правда реже встречающие­ся, действительно «набожные» русские генералы XVIII—XIX вв. Однако, как правило, это не характерно для отношения к религии господствующей бюрократии. Она является носителем, с одной стороны, трезвого рационализма, с другой — идеала дисциплины и «порядка» как абсолютного мерила ценности. Обычно бюрокра­тию характеризует глубокое презрение ко всякой иррациональной религии и вместе с тем сознание ее необходимости для сохране­ния послушания. Такова была в древности позиция римских чи­новников. Такова и позиция государственной и военной бюрокра­тии в наши дни. Специфическое отношение бюрократии к рели­гиозным вопросам нашло свое классическое выражение в конфу­цианстве: полное отсутствие какой-либо «потребности в спасении» и вообще во всех потусторонних обоснованиях этики, которая за­меняется оппортунистически-утилитарным по своему содержанию, но эстетически облагороженным учением бюрократического со­словного конвенционализма; устранение всякой эмоциональной

274

и иррациональной религиозности, выходящей за пределы тради­ционной веры в духов, верность культу предков и сыновнему дол­гу в качестве общей основы субординации; «дистанция по отно­шению к духам», чье магическое воздействие посвященный чи­новник презирает, суеверный же выполняет необходимые требо­вания, примерно так, как у нас спириты. Но все же они относятся к вере в духов с пренебрежением и равнодушием, предоставляя ей действовать в качестве народной религии, и все они внешне почи­тают ее как часть своих конвенциально-сословных обязанностей в той мере, в какой это находит свое выражение в признанных госу­дарством рамках. Сохранение значения магии, в частности культа предков, гарантирующих послушание масс, позволило здесь бю­рократии полностью предотвратить самостоятельное церковное развитие и возникновение какой бы то ни было общинной рели­гиозности. Европейская бюрократия, разделяющая в общем по­добное презрение ко всякой религиозности, вынуждена офици­ально проявлять уважение к церковной религии, чтобы сохранять власть над массами.

Различия внутри «буржуазной» религии

Если в отношении к религии обоих, как правило, наиболее привилегированных слоев общества, знати и бюрократии, при до­статочно сильных различиях все-таки проявляются родственные тенденции, то в собственно «бюргерских» слоях в этой сфере на­блюдаются сильнейшие контрасты, причем совершенно независи­мо от существующих внутри этих слоев весьма значительных про­тиворечий. Так, «купцы» могут входить в самый привилегирован­ный слой общества, подобно античному патрициату, но могут быть и париями, подобно бродячим торговцам; могут обладать приви­легиями, но не допускаться в общество знати и чиновничества, могут вообще не иметь привилегий или более того характеризо­ваться уничижительными признаками, но при этом обладать зна­чительной силой, как римские «всадники», греческие метеки, сре­дневековые торговцы, затем финансисты и крупные купцы в Ва­вилоне, торговцы в Китае и Индии, наконец, «буржуазия» начала нового времени.

Отношение торгового патрициата к религии независимо от разницы в положении во все времена полно своеобразных кон­трастов. Его энергичная посюсторонняя деятельность уже сама по себе не располагает к пророческой или этической религиозности. Крупные купцы античности и средневековья занимаются специ­фическим, непостоянным, «случайным промыслом», снабжают ка-

275

питалом не имеющих средств дельцов, совершающих дальние тор­говые операции; в историческое время — это либо знатные земле­дельцы, живущие в городах и разбогатевшие благодаря такого рода операциям, либо, наоборот, торговцы, которые приобрели земель­ную собственность с намерением войти в среду аристократии. К ним следует также отнести представителей капиталистических кругов, ориентирующихся в своей деятельности на государствен­ные поставки и кредит государству, а также на финансирование колониальных предприятий, — явление, распространенное во все исторические эпохи. Все эти слои никогда не были носителями этической религии или религии спасения на стадии ее возникно­вения. Чем привилегированнее положение купечества, тем мень­ше склонность к потусторонней религии. Религия знатной плуто­кратии торговых городов Финикии носит чисто посюсторонний характер, и, насколько нам известно, совершенно лишена проро­ческих черт. Вместе с тем, однако, интенсивность религиозности и страх перед богами, которым приданы весьма мрачные черты, очень значительны. Древнегреческая военная знать, занимавшая­ся отчасти пиратством, отчасти торговлей, оставила нам в «Одис­сее» (где достаточно отчетливо проступает неуважение к богам) свидетельство своего отношения к религии. Даосский бог богатст­ва, который почитается в общем всеми китайскими купцами, ли­шен этических свойств и носит чисто магический характер. Культ эллинского бога Плутона, преимущественно бога земледельческо­го богатства, составлял часть элевсинских мистерий, которые не предъявляли этических требований, если не рассматривать в каче­стве таковых ритуальную чистоту и непричастность к пролитию крови. Август в характерной для него политической манере пы­тался посредством учреждения статуса августалов использовать воль­ноотпущенников с их значительным капиталом как опору культа императора: какая-либо особая для этого слоя направленность ре­лигиозных интересов не прослеживается. В Индии та часть купе­чества, которая исповедовала индуистскую религию, в частности банкиры, вышедшие из древних кругов государственного капита­лизма — финансистов или крупного купечества, — принадлежит в своем большинстве к секте последователей Валлабхи; в их эроти­чески окрашенный культ Кришны и Радхи входят трапезы во сла­ву спасителя, которые носят характер своего рода рафинирован­ных пиршеств. Крупные купцы в средневековых городах гвель­фов, например цех Калимала, оставались в своей политике добры­ми папистами, что не мешало им нарушать церковный запрет рос­товщичества средствами, подчас походившими на издевательство. Знатные представители крупного купечества протестантской Гол-

276

ландии были в качестве ремонстрантов реальными политиками в религиозной сфере и являлись главными противниками этическо­го ригоризма кальвинистов. Отношение крупных купцов и фи­нансистов к религии в значительной степени отличается и всег­да отличалось скепсисом и равнодушием.

Этим легко объяснимым явлениям противостоит, однако, то обстоятельство, что в прошлом образование капитала или, вернее, постоянное рациональное использование капитала для получения прибыли (причем использование его в промышленности, т.е. спе­цифически современным способом), безусловно, часто было свя­зано с рациональной общинной религиозностью этих слоев. Уже в торговой сфере Индии существует деление (географическое): с одной стороны, последователи ригористической (особенно в силу ее безусловного требования правды) религии Заратустры, которая остается этической даже при ее модернизации, когда требуемая ритуалом чистота интерпретируется как гигиенические предписа­ния (парсы), и которая, следуя своей хозяйственной морали, при­знавала вначале богоугодным занятием только земледелие и ре­шительно отвергала все виды городских промыслов; с другой — последователи джайнизма, наиболее аскетического религиозного направления Индии, и упомянутые уже последователи Валлабхи (их учение, несмотря на антирациональный характер культа, мож­но рассматривать как учение о спасении, конституированное в виде религии общины). Я не могу утверждать, что религия мусульман­ских купцов большей частью является религией дервишей, но это вполне вероятно. Что касается этической, рациональной религии иудейской общины, то она уже в древности была религией торгов­цев и финансистов. В меньшей, но довольно значительной степе­ни и средневековая религия христианских еретических и сектант­ских или близких к сектантству общин являлись если не религией торговцев, то безусловно религией городских слоев, и тем в боль­шей степени, чем сильнее был выражен этически рациональный характер.

Но теснее всего, правда различным образом, были связаны с экономическим, рациональным, а где это было возможно, с капи­талистическим развитием, все формы аскетического протестантизма и сектанства Западной и Восточной Европы: последователи Цвин-гли, кальвинисты, реформаты, меннониты, квакеры, пиетисты ре­форматорского и (в меньшей мере) лютеранского толка, методис­ты, а также сектанты схизматиков, еретиков и прежде всего раци­онально благочестивые секты в России, а среди них в первую оче­редь штундисты и скопцы. Причем склонность примкнуть к рели­гиозной общине этически религиозного характера проявляется

---

Дата добавления: 2021-03-18; просмотров: 49; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!