ТОЧКА СБОРКИ – ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС 12 страница

Итак, в защищенном самоосвобождающимся взглядом на игровую потенцию силовом поле Театра Реальности, творческая самоструктурируемость разворачивается изнутри себя самой в осознание бесконечно живых, плазменных потоков, течений и перемен, в невинное, оргастическое присутствие самой мощной динамики из возможных… в безграничную радость безостановочного самораскрытия и оргазмического самообновления! И я уверен, что эти переживания имеют непосредственное отношение к тому, что Франциско Варела, следуя направлению «безумной мудрости», заданному Джефри Чу и Бартом Коско, называет АВТОПОЭЗОМ. (Авто означает «само»; а поэз имеет тот же греческий корень, что и «поэзия», и переводится как «созидание». Получается – САМОСОЗИДАНИЕ.) Это означает сетевой паттерн, в котором каждый компонент сети участвует в создании или трансформации других составляющих. Таким образом, сеть непрерывно «делает себя», создается своими компонентами и, в свою очередь, создает эти компоненты.^[1548] Считается также, что «…главная особенность автопоэзной системы заключается в том, что она проходит через непрерывные структурные изменения, одновременно сохраняя свой паутиноподобный паттерн организации»^[1549]. Здесь мы переживаем себя в форме некоего freelanser (свободного художника), который присутствует в ясном видении того, как плетется, удивительной красоты, ковер жизни. Как обстоятельства и его персональная активность сплетаются в непредсказуемые и оригинальные узоры, украшая тем самым реальность как таковую. Все годится в работу, все – цветастые нити, для ткацкой работы, для творения удивительного орнамента жизни. Все на своем месте в свое время. И можно сказать, что такова природа моей Фрактальной Мандалы! Она как музыка! Когда человек слушает музыку, «…не звукам он внимает, но музыке. Звуки и ноты есть там, где нет музыки. Музыка – поток, как луч, тепло, жизнь. Слова не есть мышление. Слова там, где нет мышления. Мышление – поток, как луч, тепло, музыка. Слова даны, чтобы направлять поток, словно камни в ручье. Вещи не есть мир. Вещи человек видит. Вещи, это буквы, слова. Вещи есть там, где нет мира. Мир есть мышление, мир есть музыка. Мир – это струящаяся жизнь. Мир хочет быть прочитанным. Мир хочет быть сыгранным. Иначе остаются только буквы, ноты, камни…»^[1550] Получается, что все современные схемы, т.н. «способы объяснить мир», такие как пригожинская теория диссипативных структур; общая теория систем Л. фон Берталанфи^[1551]; уилберовский «Спектр сознания»; теория автопоэза Франциско Варелы; гиперсверхфокальная структура сознания Вселенского^[1552]; BIP-теория^[1553]; Полевой подход Арнольда Минделла^[1554]; знаменитая «Теория струн»^[1555]; теория познания «Сантьяго», предложенная Умберто Матураной; сверхновая М-теория, и т.д. и т.п., – все они показывают, что творческая активность – создание новых форм и конфигураций – является ключевым свойством всякой живой системы. А о художнике, в современных условиях, «…надо понимать следующее, что только проектирующее и моделирующее артистическое сознание способно «генерировать» эти информационные объекты, связывать разорванные нити культурной памяти, обновлять содержание наших диалогов, а в конечном итоге, сохранять цивилизацию от деградации»^[1556]. Одним словом, познание и творчество – «…это не представление независимо существующего мира, но, скорее, непрерывное творение мира в процессе жизнедеятельности»^[1557]. Не отображение независимой, предопределенной реальности, но безостановочное и тотально жестокое сотворение НОВОЙ! НОВОЙ!! НОВОЙ!!! ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ!

XIII

…я никогда не мыслю – я играю!

С. Дали^[1558]

…игра до добра и зла.

М.Волошин^[1559]

ИГРА В ВЫСШУЮ ИСТИНУ

Итак, слияние квантовой физики и метафизики приводит к утверждению, что: «…истина не раскрывается, она создается!»^[1560] ТВОРИТСЯ! «ИГРАЕТСЯ С САМОГО НАЧАЛА»! И это означает, что «ВЫСШАЯ ИСТИНА – ВЫСШАЯ РАДОСТЬ!»^[1561] РАДОСТЬ ТВОРЧЕСТВА! РАДОСТЬ ЛЮБВИ! РАДОСТЬ ИГРЫ!

Зритель приходит в театр жизни за радостью и удовольствием; мы (артисты) выходим на сцену жизни прежде всего ради самореализации, радости и удовольствия; роль – основное орудие получения этих радости и удоволетворения. Цель игры – радость и удовлетворение от психоэмоциональной разрядки смотрящего пространства, что возможно только через явление Золотого Сечения Образа, сплавляющего в одно целое того, кто смотрит, того, кто играет, и того, кого играют. И именно «атомный взрыв» радости, сопровождающий это «сакральное событие», является основным критерием и движущей силой нашего скромного и самого мимолетного из всех искусства. Но «оргазмический экстаз пространства» – это не финал, не смерть. Скорее, экстатическая перезарядка пространства, т.е. начало. Суть в «переживании движения»^[1562]… это событие двигает нас дальше! И это очень важный момент! Видеть свою жизнь, облаченную в мантию самого мимолетного из всех искусства, как один из величайших способов, найденных человечеством для разрядки застоявшейся в пространстве энергии крайне важно! Этот процесс можно описать также как «само-встряску» или даже как «само-подрыв» пространства, изящным жестом самоосвобождающегося от энергетического «коллапса» двойственно-демонической модели. «Я живу до тех пор, пока у меня огонь в голове. Мой пульс есть землетрясенье. Я есть землетрясенье»^[1563]! И эту игру, как известно, сопровождает невероятный взрыв радости по обе стороны рампы!

Далее: «СЛЕДУЙТЕ СВОЕМУ БЛАЖЕНСТВУ»^[1564]!

Пейте небо и сотрясайте землю своими ногами!

Вы – НА СЦЕНЕ ВСЕЛЕННОЙ! Ваши партнеры – НЕБЕСНЫЕ СВЕТИЛА! Ваше дыхание – КОСМИЧЕСКИЕ ВЕТРЫ! Ваши глаза – ЗВЕЗДЫ! Вы – БОЖЕСТВО ИГРЫ! Божество, видящее не объекты, а паттерны световых волн! Божество, слышащее не музыку, а акустические волны! Мир и внешние объекты, танцующие вокруг вас, всего лишь сгустки энергии, формы игры. Ваш Ум играет на них, как на музыкальных инструментах. По вашей команде они принимают любую форму, любое значение или качество. Вы можете восхищаться всем этим, поклоняться всему этому, анализировать все это, изменять, делать прекрасным или безобразным, большим или маленьким, важным или тривиальным, полезным, опасным, магическим или непостижимым! Вы находитесь в любой точке пространства и одновременно весь мир бурлит и танцует внутри вашего тела. При этом вы можете испытывать изумление, удивление, радость, отвращение, благоговение, любовь, удовольствие, страх, экстаз, ужас или восторг! «Вы – голограмма, знающая Голограмму!»^[1565] Вы – БОЖЕСТВО ИГРЫ! Вы способны развернуть Театр из своего собственного Сердца! Знайте это и будьте уверены в том, что жизнь может и должна быть сыграна ВДОХНОВЕННО!^[1566]

Вывод: Потенция Театра Реальности – это ВЫСШАЯ РАДОСТЬ! и следовательно – живая передача ВЫСШЕЙ ИСТИНЫ! И ещё раз из уже позднего Уитмена: «Радость в экстазе жизни: достаточно просто быть! Достаточно просто дышать! Радость, радость! Всюду радость!»^[1567] «Я, Неразрушимый Танцор в хороводе иллюзий, действительно думаю так!»^[1568]

ВЕЛИКАЯ ПЕЧАТЬ ИСТИНЫ ИГРЫ,

или Великий Узор Всесовершенства!

Это заснеженная вершина Алхимии Артистического Мастерства. Она проявляет свою грацию в мгновение, когда «…нет центра и нет окружности»^[1569]… когда пространство начинает вибрировать, аккумулируя игровой заряд в 100 000 вольт; когда высшие бесстрашие, радость и любовь уже здесь, даруя узнавание реализации и законченности каждому мгновению; когда мир подобен голографическому изображению, каждый из кусочков которого вмещает и отражает целое, даруя узнавание целого всему, что соприкасается с ним; когда любые состояния Ума становятся украшениями Мастера; когда зритель, актёр и роль естественно покоятся в единстве, и в это мгновение безграничный потенциал Театра Реальности раскрывается в полную силу своих Самоосвобождающихся способностей! «Радость, радость! Всюду радость!» Это и есть ВЕЛИКАЯ ПЕЧАТЬ ИСТИНЫ ИГРЫ, заверяющая подлинность и законченность происходящего через проявление Золотого Сечения Образа. Это состояние можно сравнить также с рисунком на воде: все своевременно и на своем месте… но нарисованное растворяется уже в момент своего возникновения, «…как только возникло – уже свободно!»^[1570] Великий Дзэами говорит об этом так: «Каким бы ни был цветок, он не может сохраниться неопавшим. Он дивен тем, что благодаря опаданию существует пора цветения. Знай, что так и в мастерстве: то всего прежде надо считать цветком, что никогда не застаивается. Не застаиваясь, но сменяясь в разнообразных стилях, (мастерство) порождает дивное»^[1571] И это действительно возможно, потому что, совершая этот виртуозный танец, «…мудрец опирается на то, что не улучшается и не находится где-либо»^[1572]. Так проявляется искусство Мастера Самоосвобождающейся Игры. Оно вне ожиданий, схватывания и страха… изначально отпущено, полно бесстрашия, радости и любви!

Итак: «…Я – бездонная глубина, из которой возникают все миры. Вне всякой формы, всегда недвижный – таков я»^[1573]; «…Я – Брахман… я обитаю во всех существах как чистое сознание, как основа всех явлений… Я – во всем…»^[1574] Это просто, «…совсем как обычная жизнь, только ты всегда паришь в футе от земли»^[1575]. С невинностью и непосредственностью ребенка ты мыслишь так же, «…как падают с неба капли дождя, как разбиваются о прибрежные скалы океанские волны, как ночью среди небесных просторов сияют звезды и как пробивается к солнцу зеленая трава, овеваемая свежим весенним ветерком. Воистину человек и есть этот дождь, этот океан, эти звезды и эта трава»^[1576]. Здесь, подобно Порфирию, можно вообразить, даже, «Космического Мужа Света», т.е. макрокосмического человека, «…чья голова – небо, тело – эфир, ноги – земля, а воды вокруг – океанские глубины»^[1577]. Призвав, также, кабалистического Адама Кадмона – Божественного Человека^[1578], «…мы можем говорить о его глазе, который есть солнце, его дыхании, которое есть ветер, о его членах и его сердце которые…» и т.д. и т.п.^[1579]

«Так будь же сам вселенной и творцом!

Сознай себя божественным и вечным

И плавь миры по льялам душ и вер.

Будь дерзким зодчим вавилонских башен

Ты – заклинатель сфинксов и химер…»^[1580]

И под финал: «Это наслаждение, фантазия и поэзия раскованного и отпущенного на свободу Ума; он резвится и играет цепочками умозаключений, как цветочными гирляндами, и танцует, держась за них»^[1581]. И «…когда-нибудь холодной и прозрачной ночью луна осветит притихшую в ожидании Землю, просто чтобы напомнить всем оставшимся и отставшим, что все это игра. Лунный свет воспламенит сны в их спящих сердцах, и страстное желание пробудится в глубине этой беспокойной ночи, и всех нас снова потянет отвечать на жалобные молитвы, и мы окажемся прямо здесь, прямо сейчас, недоумевая, что бы это значило на самом деле, пока вспышка понимания не пробежит по нашему лицу, и все будет кончено. Мы внезапно возникнем, как сама луна, и будем напевать её сны в своем собственном сердце; и мы возникнем, как сама Земля, и будем славить всех её благословенных обитателей; и мы возникнем, как само Солнце, бесконечно сияющее и слишком очевидное, чтобы его увидеть; и в этом Одном Вкусе первичной чистоты, без начала и без конца, без входа и выхода, без рождения и смерти…» мы возникнем как великая самоосвобождающаяся потенция, великая радость и великий ужас – быть всем! Мы возникнем как Великие Артисты, как Мастера Игры, являющиеся ничем иным, как самой САМООСВОБОЖДАЮЩЕЙСЯ СТИХИЕЙ ИГРЫ!

Итак, «…все твари – суть личины и маски Господа»^[1582]! Или из Ницше: «Резкий и мягкий, грубый и нежный, доверчивый и странный, грязный и чистый, соединение глупца и мудреца – я все это и хочу всем этим быть – и голубкой, и в то же время змеей и свиньей»^[1583] Ведь согластно алхимикам, субстанция, «…которая содержит в себе божественную тайну, находится везде… даже в самой отталкивающей грязи. Аналогичным образом, для тантрических буддистов всякое событие и всякая ситуация, хорошая или плохая, может стать носителем духовного преобразования.»^[1584] Или, чуть иначе: «Ты так красив, что вызываешь отвращение, так мудр, что выглядишь безумцем, так свободен, что существуешь в форме миллиардов рабов. (…) Ты – в пении птиц, в журчании ручья. Ты в аромате сказочных цветов, в сиянии звезд ночных. Ты в блеске глаз садиста-маньяка и в тусклом разуме злодея-негодяя. Ты – в боли, отчаянии и одиночестве. Ты – в вероломстве гнусного предательства и во всех адских оргиях. (…) Ты в телах навозных червей, слепней и мух, в глистах, сороконожках и тараканах. (…) Ты – великий убийца, не несущий на себе бремени вины и кармы за содеянное. Ты даешь жизнь неисчислимому множеству, и ты же убиваешь то, что рождаешь! Тебя постичь – значит себя постичь. Стать тобой – значит стать собой. Расслабься и пронзи осознанием все сущее, обрети драгоценность сердца реальности»^[1585]. И словами мастера дзен Ясутани: «Теперь смотри: облака, горы и цветы; звук пуканья и запах мочи; землятрясения, гром и огонь – это все Изначальная Самость. Чтение сутр и богослужение, бессовестное вранье, клевета и пустая болтовня, привлекательность и уродство – все это в целом суть высшее просветление. Все сущее – это твоя Изначальная Самость, в которой совершенно нет ничего недостающего. Не удивляйся»^[1586]. Одним словом: «Оправдано всякое зло, видом коего наслаждается некий бог»^[1587], – это и есть, – познать суть актёрского мастерства, которое, в развитии своем, испытывает настойчивую дерзость пренебречь глазами смертных, стремится вырвать, выжечь, или растоптать их. Как юродивый-шут-трикстер, Мастер не играет перед тварным взглядом, он играет перед Sensorium Dei – визуальным органом Бога, возвышая тем самым внешнюю тварность до внутренней божественности.

«Я связь миров, повсюду сущих,

Я крайня степень вещества;

Я средоточие живущих,

Черта начальна божества;

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю,

Я царь – я раб – я червь – я бог!»^[1588]

Не пытаясь никому навязывать этот крайне экстравагантный, балансирующий на грани сумасшествия взгляд, я, тем не менее, выходя на сцену, знаю что все, что касается меня как персоны, не имеет отношения ко мне подлинному. И то, что доступно зрению кого-либо, это болтающаяся на ниточках кукла. Нити уходят высоко вверх, там прячется то, что я называю творческой потенцией Театра Реальности, а мое подлинное, многоликое лицо вибрирует в каждой частичке окружающего меня и смотрящего на меня и из меня «визуального органа Бога». Итак, на сцене присутствует только тварная, видимая часть меня, но подлинный масштаб меня не знает и не может знать себя, свои невообразимые возможности, свою невообразимую мощь. Это неописуемое богатство Образа! «Настойчиво и неуклонно ищи непостижимое и бесконечное, и оно будет искать тебя. Не придавай ему имени и формы, и оно никогда тебя не свяжет. Узнай его как себя, и оно узнает тебя как себя в тебе»^[1589]. «Попробуй тысячу раз – и увидишь, как это трудно; попробуй тысячу тысяч раз и увидишь, как это легко; попробуй тысячу раз по тысяче тысяч раз и поймешь, что ты больше не ты, делающий это, а ОНО, делающее это через тебя. Лишь тогда то, что ты делаешь, будет сделано хорошо»^[1590].

Так, в очень сухом, поверхностном, и крайне наивном изложении, выглядит артистический идеализм, наполняющий нашу жизнь и профессию глубочайшим смыслом и позволяющий ей выйти за пределы самих себя.

КОДА,

Или, САМООСВОБОЖДЕНИЕ!

Итак, «ИГРА обнаруживает себя всюду, где авторитет субъективности выше авторитета объективности, где истинность заменяется потенциальностью; когда творчество моделирует мир, не очень заботясь об адекватности, признавая непознаваемость «вещей в себе», вероятность всякого знания»^[1591]. Она (игра) обнаруживает себя всюду где мысль сотканная из сомнений и недоверия к себе и миру внезапно озаряется пронзительными вспышками интуитивного знания, «…вспышками такими яркими, что окружающий мир исчезает, и дух прекрасного подобно ман­тии окутывает нас приобщая к высокому». И здесь, внезапно «…с невыразимой до­стоверностью и тонкостью нечто становится види­мым и слышимым, нечто такое, что глубоко потря­сает и опрокидывает… Не слушаешь, не ищешь; берешь – и не спра­шиваешь, кто дает; будто молния сверкнет мысль, с необходимостью уже облеченная в форму. (…) Восторг, неимоверное на­пряжение которого иногда разрешается потоком слез, полный экстаз, пребывание вне самого себя; глубина счастья, в которой самое болезненное и мрачное действует не как противоположность, а как необходимая кра­ска среди такого избытка света. Все происходит в высшей степени непроизвольно, но как бы в урагане ощущения свободы, безусловности, божественности, мощи…»^[1592] И все это означает, что обычный театр – это всего лишь маленькая модель гигантских возможностей Вселенского Театра Реальности, которая отражает нашу глубинную способность видеть весь мир как сцену вдохновенного творческого процесса, выходящего далеко за пределы не только нашей профессии, но и самих жизней. Это означает САМООСВОБОЖДАЮЩИЙСЯ ОПЫТ НЕДВОЙСТВЕННОСТИ, в процессе взаимослияния даже с такими обычными явлениями и событиями как сигнализация воющая за окном, луч солнца пробивающийся к нашим глазам через темные очки, ветер который только что задул пламя нашей зажигалки, пиво, пена которого очередной раз перелилась через край бокала и т.д. и т.п.

Одним словом, всем своим существом мы должны знать, что все это богатство явлений изнывает от желания играть с нами! Все это многообразие мира упрямо пробивается к нашей творческой потенции, проявляя ничто иное, как страстную потребность в игре! И здесь, точно так же как в детстве, нет ничего, что мы могли бы знать или не знать, понимать или не понимать, отрицать или не отрицать! Потому что мы и есть мир! «Наши кости это горные массивы, наша кожа пшеничные поля, кровь – реки, волосы на теле – леса…»^[1593] и т.д. и т.п. Здесь нет ничего, что можно познать или не познать, понять или не понять, принять или отвергнуть! Здесь можно только ИГРАТЬ В ТОТАЛЬНО НЕДВОЙСТВЕННОМ ПОТОКЕ БЕСКОНЕЧНО САМООСВОБОЖДАЮЩЕГОСЯ И САМОВОЗРОЖДАЮЩЕГОСЯ БЫТИЯ! Итак, – МЫ В ИГРЕ, КОТОРОЙ НЕТ, НИКОГДА НЕБЫЛО И НИКОГДА НЕ БУДЕТ, ЕСЛИ МЫ НЕ СОТВОРИМ САМООСВОБОЖДАЮЩИЙСЯ ОПЫТ НЕДВОЙСТВЕННОСТИ – ИЗ САМИХ СЕБЯ! ещё раз: ЕСЛИ МЫ НЕ СОТВОРИМ ОПЫТ НЕДВОЙСТВЕННОСТИ ИЗ САМИХ СЕБЯ!

---

Дата добавления: 2021-03-18; просмотров: 61; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!