Культура и социальные проблемы

Культура и здоровье

Существуют обширные данные, свидетельствующие о том, что тип культуры связан с состоянием здоровья носителей этой культуры. Например, существуют большие различия в жизненных ожиданиях и перспективах людей, связанных с культурными аспектами. В большинстве традиционных культур продолжительность жизни колеблется между тридцати - пятидесяти годами. В большинстве развитых культур эта продолжительность колеблется между семидесяти - восьмидесяти годами, в зависимости от ряда других факторов (экология, надежность статистики, диета, соблюдение гигиены и т. п.). Диета - это тот фактор, который главным образом зависит от экологических условий (что доступно) и особенностей культуры (что традиционно употребляется в пищу). В этом отношении можно наблюдать тенденцию - питание в развитых странах более богато жирной пищей, а потребление жира напрямую связанно с уровнем смертности населения (Cohen, 1987). Питание в бедных странах намного здоровее, чем в богатых, поскольку изобилие и богатство способствуют увеличению потребления мяса и сердечным заболеваниям! Например, в Греции потребление мясной пищи увеличилось в шесть раз за двадцатипятилетний период, и уровень сердечных заболеваний также увеличился. Это означает, что для каждой возрастной группы увеличение количества жира в пище повышает вероятность ранних смертельных исходов. В развитых, богатых странах люди потребляют больше мяса, следовательно, больше жира; в менее развитых странах люди вынуждены ограничивать себя в потреблении мясной пищи и больше потреблять овощей, следовательно, меньше калорий. Эти противоположные тенденции в потреблении пищи означают, что в богатых странах ожидаемая длительность жизни больше связана с пропагандой здорового питания, охраной здоровья и хорошей медициной, чем с питанием самим по себе.

Если принять ожидаемый уровень продолжительности жизни в качестве стандарта, то и в этом случае наблюдаются большие различия даже среди развитых стран. Например, в США ожидаемая продолжительность жизни ниже, чем в Швейцарии, Норвегии и Нидерландах. Это может быть связанно с тем, что у американцев нет такой системы страхования здоровья, которая помогала бы им решать эти проблемы (предпринимать превентивные меры). Примем во внимание и то, что в ряде стран существует обычай проходить ежегодную диспансеризацию, что тоже является элементом культуры!

При наличии подобных различий между странами, существуют они и внутри самих стран. Так, у цветных американцев ожидаемая продолжительность жизни ниже, чем у белых американцев. Это обусловлено многими факторами: высоким уровнем бедности среди цветных американцев, меньшей озабоченностью вопросами питания в целом, большей вероятностью самоубийств, высоким уровенем жизненной деморализации.

Между культурами существуют различия и в уровне переживаемого людьми стресса. Более высокий уровень стресса наблюдается в культурах с высоким уровнем социальных изменений и в тех культурах, где люди должны сами заботиться о себе без широкой поддержки родственников и друзей. В стабильных культурах, где люди получают социальную поддержку уровень стресса значительно ниже.

Генри и Стефенс (Henry, Stephens, 1977) провели обзор работ по изучению систолического давления на большом массиве испытуемых и показали, что в традиционных обществах средний уровень кровяного давления ниже, чем среди населения развитых и развивающихся стран. Быстрые социальные изменения и изоляция, отчуждение от систем социальной поддержки, по-видимому, являются главными причинами, влияющими на показатели среднего уровня кровяного давления у населения.

Было показано, что занятость в стрессогенных видах профессиональной деятельности не обязательно приводит к более высоким уровням кровяного давления. У летчиков - испытателей, например, высоких уровней кровяного давления, как правило, не наблюдается. Повидимому, они адаптируются к сложным условиям своей деятельности. Высокий уровень кровяного давления у людей сильнее связан с фрустрацией (с переживанием невозможности контроля над окружающей средой), чем с типом профессиональной деятельности.

Другой аспект, поддающийся количественной оценке - это психическое здоровье человека. Уровень поступления больных в год на 10 тысяч населения в лечебные учреждения психиатрического профиля колеблется от 121.1 в Панаме, 99.5 в Финляндии и 93.7 в Швейцарии до 31.4 в Соединенных Штатах, 1.5 в Бирме и 1.4 в Танзании. Скорее всего, на эти показатели влияет ряд культурных факторов: тип поведения, относимого к числу психических заболеваний и требующего госпитализации; уровень стресса, зависящий от особенностей окружающей среды и способствующий появлению психических заболеваний; возможность получения социальной поддержки при психическом расстройстве; доступность альтернативных способов лечения (например, местных целителей) и т. п.

Эти различия могут отражать влияние и других культурных факторов, таких как субъективное ощущение контроля над своими жизненными ситуациями. Некоторые психические расстройства, (например, депрессия) обуславливаются ситуационными условиями, в которых индивид переживает потерю контроля и чувствует себя беспомощным. Есть разные способы повышения субъективного контроля над окружающей средой. Например, молитва, соединенная с глубокой эмоциональной привязанностью к религиозным убеждениям, дает человеку ощущение большего контроля над своей жизнью. С научной точки зрения это может считаться заблуждением. Но в данной ситуации такое рассуждение является не уместным и не приемлемым, поскольку религиозное отношение к жизни помогает индивиду справляться с жизненными проблемами. Во многих традиционных культурах люди верят, что духи предков принимают участие в их жизни и что традиционные целители могут «вызывать» их для излечения больного. Ряд психиатров (например, Fuller Torrey, 1986), утверждают, что успешность лечения психических заболеваний у современных психиатров не больше, чем у традиционных целителей. Если это утверждение правильно, то неудивительно, что люди, которые верят в эффективность лечения у традиционных целителей, не будут посещать обычные психиатрические лечебные учреждения. И это будет влиять на статистические показатели психического здоровья нации.

Другая проблема, связанная со здоровьем в индустриально развитых странах - это проблема алкоголизма. Надежным статистическим показателем является уровень потребления алкоголя на одного человека в год. Страны, занимающие первые места по уровню потребления алкоголя - Португалия и Франция - потребляют его в семь раз больше, чем страна с наименьшим показателем (Израиль). В середине шкалы по этому показателю находятся США и бывший СССР. Чем сильнее давление культуры на детей с точки зрения личных достижений, тем ниже уровень их воспитания. Чем ниже уровень требований к воспитанию и эмоциональной взаимозависимости детей и взрослых, тем больше частота употребления алкоголя (Naroll, 1983,стр.190).

Кроме этого, в тех культурах, где люди употребляют напитки с низким содержанием алкоголя (например, во Франции), объем потребления выше, чем в культурах, где употребляются напитки с высоким уровнем алкоголя (например, в России). Результаты исследований показывают, что в культурах свысоким уровнем взаимозависимости при удовлетворении эмоциональных и других потребностей, потребление алкоголя ниже, чем в культурах, в которых люди предоставлены сами себе при решении жизненных проблем.

На рисунке 2.1 в схематичном виде представлена теория влияния условий жизни человека (происхождение, образование, жизненные события и.т.п.) на вероятность возникновения заболевания. Есть много данных, подтверждающих эту теорию, но ее непосредственной эмпирической проверки пока не осуществлено.

-------------------

{далее идет лист ксерокса рис. 2.1. со стр. 42 книги и перевод обозначений

1- негативные жизненные события

2- возможность и доступность социальной поддержки

3- культура

4- социализация

5- личность

6- восприятие событий

7- стресс

8- генетическая структура человека

9- симптомы заболевания

10- заболевание

11- навыки и умения индивида справляться со стрессовыми воздействиями окружающей среды

12- объяснение условных знаков:

_________ предполагаемые положительные корреляции,

------------- предполагаемые отрицательные корреляции

13- Рисунок 2.1 Культурные факторы, влияющие на вероятность заболевания человека (Triandis, Bontempo, Villareal, Asai, Lucca, 1988).

--------------------------------

«Негативные жизненные события» - это важный фактор, оказывающий влияние на здоровье человека. Подобные события могут включать потерю работы, смерть близкого человека или развод. Рейх (Rahe, 1972) разработал шкалу подобных событий, выделив 50 пунктов, связанных с величиной «жизненного изменения» в семейной жизни. Он просил взрослых жителей Сиэтла, штат Вашингтон, отметить на шкале величину изменений, связанных с различными жизненными событиями. Смерть супруга/супруги ранжировалась как событие, имеющее значимость 100, развод - 73, события, связанные с судебными делами - 29 и.т.д. Данные, полученные на контингентах других культур, показывают, что представители разных культур ранжируют жизненные события примерно одинаково (Rahe, 1969).

Считается, что некоторые модели социализации являются более стрессогенными, чем другие. Состояние стресса, скорее всего, будет выше тогда, когда в процессе социализации человек получает от внешнего окружения противоречивые сигналы и воздействия.

Социальная сиплоченность (например, доступность социальной поддержки) - это фактор, который может способствовать смягчению влияния негативных жизненных событий на здоровье человека. Степень необходимости для человека справляться со своими жизненными проблемами в одиночку (например, виндивидуалистической культуре Соединенных Штатов) или возможность решать их совместно с другими людьми (как в традиционных обществах с коллективистическим типом культуры) совершенно различна.

В культурах коллективистического типа широко используются консультации с другими людьми, решения часто принимаются согласованно, а ответственность за эти решения распределяется между всеми участниками. В индивидуалистических культурах неудача для человека обычно является источником большего стресса, чем в коллективистических культурах, где она распределяется между людьми более или менее равномерно (Kashima, Triandis, 1986).

Рисунок 2.1 иллюстрирует степень восприятия негативных событий как стресогенных в зависимости от того, как культура и социализация воспитывают индивида воспринимать и справляться с подобными событиями. Например, потеря работы является более стрессогенным событием, когда люди осознают, что это следствие их собственных действий, а не социально-экономических изменений в обществе. Вероятнее всего люди будут воспринимать подобное событие как угрозу, если чувствуют себя одинокими и вынужденными в своей жизни полностью полагаться на самих себя и на свои способности, чем когда осознают свои связи сродственниками и друзьями, которые могут помочь им в кризисных ситуациях. Во многих традиционных культурах все доходы поступают в «общих кошелек», из которого оплачиваются расходы всех членов расширенной семьи. Если член семьи теряет работу, ресурсы группы уменьшаются, но это не такое угрожающее событие, чем когда человек, потерявший работу, является единственным кормильцем семьи.

Кроме этого, сам человек является арбитром и посредником между негативными жизненными событиями и их восприятием. Некоторые люди могут воспринимать негативные события намного оптимистичнее, чем другие, ориентированные на пессимистичное восприятие жизни. Форма социализации и генетические факторы (Plomin, 1990), по-видимому, имеют отношение к этим явлениям. В тех культурах, в которых процесс социализации связан с большей теплотой и принятием формируется личность с более оптимистически отношением к жизни; социализация, связанная с отвержением, имеют противоположную тенденцию - формирование пессимистической личности (Рохнер, 1986).

Более того, индивидуальное воспитание (как справляться с негативными жизненными событиями, например, потеря работы или появление симптомов заболевания), может влиять на восприятие негативных событий. Например, многие люди привыкли спокойно переносить небольшие болевые ощущения, тогда как другие от таких же болевых ощущений испытывают серьезную угрозу своей жизни. Восприятие событий как угрожающих приводит к сильному стрессу. Но остроту переживания стресса можно уменьшить, если человек получает социальную поддержку. Поэтому в социально сплоченных культурах с высоким уровнем социальной поддержки, вероятнее всего, будет меньше людей, переживающих стрессовые состояния.

Данные, представленные на рис. 2.1, подтверждаются результатами исследования Генри и Стефенсона (Henry, Stephenson, 1977). Как отмечалось выше, уровни кровяного давления возрастают с возрастом в тех культурах, где наблюдаются быстрые социальные изменения и где «вестернизация» населения является обычным явлением. Но в традиционных обществах уровень кровяного давления не связан с возрастом (за исключением тех, возраст которых перешел отметку 60 лет). Естественно, высокий уровень кровяного давления повышает вероятность наступления сердечно-сосудистых заболеваний. Признавая влияние содержания питания (например, употребление соли) на уровень кровяного давления человека, представляется, что культура играет еще большую роль.

В различных регионах индустриального мира уровни сердечно-сосудистых заболеваний различаются очень сильно. Подтверждением этого является рисунок 2.2.

-----------------------------

{далее ксерокс рис. 2.2 со страницы 44 книги, далее

перевод обозначений на рисунке

1- уроженцы Кавказа, проживающие в США

2- бангорцы, штат Пенсильвания, демографически и по характеристикам питания похожи на народность Розето этого же штата, но в культурном плане являются индивидуалистами

3- священнослужители - бенедиктинцы, уроженцы Кавказа

4- представители народности Розето, штат Пенсильвания, жители деревни в США, ведущие общинный образ жизни

5- японцы, проживающие в штате Гавайя

6- монахи - бенедиктинцы, уроженцы Кавказа

7- японцы, проживающие в Японии

8- члены монашеского ордера траппистов, уроженцы Кавказа

9- Рисунок 2.2 Уровни сердечных заболеваний на 1000 жителей отобранных популяций (Triandis, Bontempo, Villareal, Asai, Lucca, 1988. Авторское право обеспечивается Американской психологической ассоциацией. Перепечатано с разрешения издателя).

----------------------

Вероятность наступления сердечно-сосудистых заболеваний оказалась наименьшей у членов монашеского ордера траппистов. Уровень заболеваний у этой категории колеблется порядка 1 заболевание на 1000 человек. При посвящении в монашеский чин они дают обет молчания на всю оставшуюся жизнь и общаются с внешним миром только при помощи письменных посланий. Эта форма взаимодействия является наименее эмоциональным способом общения. У монахов-бенедиктинцев (они обычно не разговаривают, но имеют контакты по службе за пределами монастыря), показатели заболеваемости оказались на уровне 3.5 заболевания на 1000 человек. У священнослужителей-бенедиктинцев (им приходится принимать много решений по своей службе, поскольку они посещают школы и больницы) уровень заболеваемости – 7.8 на 1000 человек. Эти различия оказались статистически значимыми (р<0.0001). Короче говоря, чем больше контингент испытуемых включен в принятие решений, тем выше уровень заболеваний сердечно-сосудистыми болезнями.

Мармот и Сим (Marmot, Sym, 1976) изучая японцев, проживающих в Америке и Японии (более 3000 человек) и представителей некоторых других национальностей, обнаружили, что чем сильнее респондент американизирован, тем выше уровень заболеваемости коронарными болезнями. В работе получены следующие показатели по уровням заболеваемости: японцы, проживающие в Японии - 1.8; японцы, проживающие на Гавайях - 3.2; уроженцы Кавказа - 9.8. Короче говоря, чем больше японцы придерживаются английских и американских норм жизни (по сравнению с традиционно японскими образцами поведения), тем выше уровень коронарных заболеваний. Японцы, проживающие в Америке, которые принимают американский образ жизни, имеют показатели сердечно-сосудистых заболеваний, сравнимые с показателями уроженцев Кавказа, проживающих в США. Даже с учетом таких факторов как диета, уровень холестерина в крови, занятие физическими упражнениями, курение, контроль за весом тела, взаимосвязь между аккультурацией к американским нормам жизни и уровнями сердечных заболеваний продолжает оставаться такой же. Одно из возможных объяснений этим данным состоит в следующем. Жесткая ориентация на проявление вежливости в общении (как фактор предсказуемости социального поведения в японской культуре), а так же ориентация на внутри групповую гармонию взаимоотношений, формируют менее стрессогенную среду, чем американский конфронтационный стиль поведения (всегда и во всем быть «отличным» и «выдающимся»). Поэтому американцы больше озабочены достижениями в личной жизни, чем интересами группы.

Возникает вопрос, является ли высокий темп жизни в Соединенных Штатах действительно ответственым за различия данных, приведенных выше. Левайн и Бартлетт (Levine, Bartlett, 1984) показали, что темп жизни на самом деле выше в Японии. Таблица 2.1 дает представление об одном из трех типов измерений, использованном этими исследователями для измерения темпа жизни. Из таблицы видно, что мужчины - японцы и американцы - тратят в среднем 19 и 21 секунду, соответственно, чтобы пройти расстояние 100 футов; женщинам требуется 21 и 25 секунд, соответственно. Это различие в темпе жизни существенно. В таблице дано сравнение в темпе жизни в больших и небольших городах в индустриальных и менее развитых странах. Две другие формы измерения - время, необходимое для оформления почтовых отправлений, и опоздание на заранее обусловленную встречу - оказались аналогичными (японцы более подвижны и аккуратны). При этом все измерения коррелировали друг с другом. Здесь важно отметить, что темп жизни в Японии не является тем фактором, который может служить основанием для подтверждения низкого уровня сердечных заболеваний среди японцев.

---------------------------

{далее - ксерокопия таблицы 2.1 со страницы 46 книги перевод обозначений таблицы

1- Таблица 2.1. Показатели темпа жизни в шести странах*

2- Соединенные Штаты

3- Япония

4- Тайвань

5- Индонезия

6- Италия

7- Англия

8- Страна

9- Численность населения

10- Большая

11- Мужчины

12- Женщины

13- Небольшая

14- Мужчины

15- Женщины

16- * численные показатели в таблицах означают время в секундах, необходимое для прохождения 100 футов. Таким образом, чем выше показатель, тем меньше скорость. Источник: Левайн и Бартлетт, 1984.Перепечатано с разрешения издательства «Sage publications,Inc.»

--------------------------------

Эпидемиологические данные из административного округа Лос-Анжелеса (Frederichs, Chapman, Nourjah, Maes, 1984) согласуются с выше приведенными данными. Они показывают, что уровень смертности по возрасту и полу для европейцев и американцев африканского происхождения в два раза выше соответствующих показателей для американцев, выходцев из Азии. Это различие еще больше, если учитывать показатели по сердечно-сосудистым заболеваниям. Естественно, некоторые виды заболеваний обусловлены режимами питания, но важно помнить, что традиции питания - это тоже часть культуры!

Аналогичные данные были получены при сравнении представителей народности Розето (штат Пенсильвания) с «контрольной» общиной (бангорцев из того же штата). Единственное различие между этими выборками состояло в том, что представители народности Розето были лучше социально интегрированы, поскольку были выходцами из одной итальянской деревни в провинции Фоггия. Исследователи проверили возможное наличие различий между этими общинами по возрасту, полу, весу, уровню холестерина, физической крепости, питанию и курению. Статистически значимых различий по этим переменным не было обнаружено (Henry, Stephens, 1977). В социально интегрированной деревне фактически не было зафиксировано ни одного случая сердечных заболеваний до шестидесятилетнего возраста; в контрольной деревне были получены такие же результаты. После шестидесятилетнего возраста уровень заболеваемости у жителей Розето составлял половину от уровня контрольной группы.

Результаты мночисленных исследований по таким заболеваниям, как рак, осложнения со здоровьем в период беременности и т. п. соответствуют общим тенденциям, обозначенным на рисунке 2.1.

Культура и неравенство полов

Проблема неравенства полов в разных культурах является весьма значимой и заслуживающей внимания. Общая модель во всем мире такова - мужчины обладают более высоким статусом и властью по сравнению с женщинами. Однако эта общая тенденция в разных культурах имеет свою специфику (Rosaldo, Lamphere, 1974).

Уровень несправедливости, фиксирующий неравенство полов, лучше всего иллюстрируется рядом показателей: «женщины составляют половину населения земного шара, на их долю приходится две трети от общего рабочего времени, они получают одну десятую от общей доли мировых доходов и владеют одной сотой общемировой частной собственности» (Frankenhaeuser, Lundberg, Chesney, 1991,стр.257).

В чем причина этих различий? На этот счет существует много теорий (для обзора см. Gailey, 1987). Однако доводы и рассуждения, подтверждающие правильность этих теорий, противоречивы. Появление подобных теорий во многом было инспирировано марксисткой идеологией, чем фактами. Вероятно, в каждой теории содержится зерно правды, но реальность такова, что убедительной теории пока не создано. Не смотря на это, ниже приводимое объяснение представляется наиболее разумным вариантом ответа на этот вопрос. Мы обсудим эту проблему более детально в 5-ой главе. Сейчас только кратко обозначим некоторые положения.

Культуры различаются по степени неравенства полов. Даже в тех культурах, где идеал равенства декларируется открыто (например, в континентальном Китае), реальная практика далека от этого идеала. Тенденция к равенству между мужчинами и женщинами сильнее выражена в обществах с общинным укладом, чем в развитых стратифицированных обществах (Etienne, Leacock, 1980; Lebra, 1984). В общинных сообществах, скорее всего, существует иерархия взаимозаменяемости и взаимодополняемости мужских и женских ролей. В стратифицированных обществах сильнее выражена тенденция, чтобы женщина «знала свое место».

Социально-экологическое неравенство культур и неравенство полов коррелируют друг с другом, а эксплуатация по признаку пола зачастую согласуется с экологической эксплуатацией.

Например, в тех регионах Африки, где жители не исповедуют ислам, статус женщины в сравнении со статусом мужчин, был намного равноправнее до тех пор, пока к ним не пришли завоеватели- колонизаторы (Etienne, Leacock, 1980). В условиях колонизации существовала эксплуатация, а уровень неравенства по признаку пола увеличился. Кроме этого, религиозные инстанции зачастую способствовали сохранению еравенства, проповедуя жесткие религиозные догмы (Iglitzin, Ross, 1976), а также самим содержанием религиозной иерархии, в которой доминировали мужчины. Исламская и католическая религиозные конфессии особенно склонны поддерживать у своих верующих принцип неравенства полов (там же, 1976).

В каких сферах мужчины и женщины относительно равноправны по отношению друг к другу? Одним из показателей неравенства полов является процентный уровень безграмотности среди женщин. В целом, предпочтительно, чтобы этот показатель был одинаковым для мужчин и женщин, как в случае со скандинавскими странами и Швейцарией. Во многих развивающихся странах необразованных женщин гораздо больше, чем мужчин. Даже в Соединенных Штатах женщины не достигали уровня образованности мужчин вплоть до 1970-х годов!

Другим показателем равенства является процентное соотношение женщин, занимающих руководящие позиции. Во всем мире этот показатель намного меньше 50-ти процентов (с 48-и процентами в Швейцарии и 28-и – в Австрии). В большинстве остальных стран эти показатели еще ниже. В Соединенных Штатах этот показатель составляет 17%, в исламских странах так же очень низок. В Южной Корее он составляет 2%, в Ганне -3%.

Следующим показателем является процентное соотношение уровней доходов мужчин и женщин. Триман и Росс (Treiman, Ross, 1983) составили обширный статистический сборник по индустриально развитым странам. Согласно этим данным, наилучшее соотношение по этим показателям занимает Германия (где женщины получают 74% от зарплаты мужчин) и скандинавские страны (Швеция - 69%, Финляндия - 68%, Норвегия- 63%, хотя в Дании - только 57%). В большинстве стран западной Европы зарплата женщины составляет около двух третей от зарплаты мужчины. Данные по Соединенным Штатам, представленные в этом докладе, составляют 57%. Заметим, что это средние показатели, и картина по разным профессиям отличается от среднего в зависимости от места работы, региона, этнической группы, возрастной группы и т. д. Тем не менее, в целом, уровень зарплаты женщин ниже, чем у мужчин. С другой стороны, во всем мире уровень смертности у мужчин выше, чем у женщин. В Северной Ирландии соотношение этих показателей 9 к 1. В США - 3.3 к 1, хотя в Дании он составляет 1.1 к 1. Мужчины так же чаще гибнут в автомобильных катастрофах. В Чили этот показатель составляет 4.8 к 1, в Соединенных Штатах - 2.7 к 1. Исландия является в этом отношении исключением, где это соотношение составляет 1 к 1. Опять же, эти цифры отражают средние показатели, и сохраняется тенденция, что мужчины занимаются более опасными видами деятельности, чем женщины.

Другими словами, возможно, главным фактором, ответственным за существование таких различий, является традиционное закрепление за мужчинами и женщинами определенных видов социальной активности. Некоторые теоретики утверждают, что сфера домашних обязанностей, традиционно закрепляемая за женщинами, менее престижна, чем сфера публичной деятельности, закрепляемая за мужчинами. Однако остается вопрос – оправдана ли такая позиция? Исходя из различий в биологии мужчины и женщины, представители многих культур преувеличивают важность одних атрибутов и преуменьшают значимость других. На основании этого делается вывод, что одни виды активности предназначены только для женщин, а другие только для мужчин. Гендер* формируется на основе реалий объективной физиологии и культурных представлений (убеждений, установок, ценностей), которые возникают из различных экологических условий.

------------------------------------------------------------------------------------------

* представления о социально приемлемых и одобряемых ролях и характеристиках мужчин и женщин – прим. переводчика, В. С.

------------------------------------------------------------------------------------------

Мужчины, скорее всего, чаще, чем женщины будут заниматься опасными видами деятельности, если существует возможность выбора (например, ловить рыбу в открытом море). Когда представители человеческого рода жили как муравьи-собиратели (охотники, сборщики плодов и трав), то опасные виды деятельности для женщины в периоды беременности становились неприемлемыми. Поэтому в некоторых сообществах превозносились и возвеличивались одни виды деятельности (например, ловля рыбы), а другие стали считаться менее престижными (например, приготовление пищи). В этом вопросе можно занять функциональную точку зрения: если опасным видам деятельности не придавать высокой социальной значимости, то нашлось бы мало людей, которые стали их выполнять. Поэтому возвеличивание активности, присущей мужчинам (например, ведение войн), сформировалось на основе таких механизмов и в определенной степени сохраняется во всех современных сообществах. Процессы социализации мальчиков и девочек отличаются друг от друга (Barry, Bacon, Child, 1957). Мальчикам прививается независимость, самостоятельность, агрессивность и ориентированность на достижение успехов в жизни в большей степени, чем девочкам. Социализация девочек в большей степени, чем для мальчиков ориентированна на приобретение навыков воспитания, ответственности и подчинения. В одном из последних исследований (Low, 1989) было обнаружено, что девочкам внушались нормы целомудренного поведения, трудолюбия и усердия примерно в сорока культурах, тогда как мальчики получали такое воспитание только в четырех культурах. Им прививались образцы самостоятельного поведения, конкуренции, агрессии и стойкости в десяти из тридцати пяти культур, тогда как девочки получали такое воспитание в только двух культурах. Статистический анализ свидетельствует о надежности этих данных. Стереотипные представления о роли мужчины и женщины в тридцати обследованных культурах оказались примерно одинаковыми (Williams, Best, 1982).Стереотипный образ мужчины в подавляющем большинстве выборок воспринимался следующим образом: предприимчивый, жесткий, отважный, доминантный, сильный, независимый, ориентированный на достижение успеха, работоспособный, стойкий, умный. Стереотипный образ женщины был иным: чувствительная, мечтательная, нежная, ласковая, покорная, смиренная и суеверная. Таким образом, модели социализации и стереотипы женщин и мужчин в определенной степени оказались одинаковыми во всех странах.

В исследованиях, проведенных в четырнадцати странах, Вильямс и Бест (Williams, Best, 1990) изучали представления индивидов о самих себе (реальное и идеальное Я) и об идеальном образе мужчины и женщины (специфике гендерных представлений). Они обнаружили небольшие культурные отличия в представлениях о реальном и идеальном Я, но больше различий в гендерных представлениях. В странах с высоким социально-экономическим уровнем развития, исповедующих протестантизм, женщины имели высокий образовательный уровень и большую социальную занятость (имели работу вне дома). В этих странах гендерная идеология была эгалитарной (уравнительной). В традиционных культурах, особенно в тех, где население исповедует ислам (например, Пакистан и Нигерия), в гендерная идеология оправдывает наличие различий между мужчинами и женщинами.

Существуют обоснованные данные (Campbell, 1967), свидетельствующие о том, что стереотипы представлений о людях в определенной мере отражают условия их жизнедеятельности. Когда члены группы занимаются коммерцией, с большой вероятностью они будут восприниматься как «расчетливые». Когда члены группы живут в засушливых и бесплодных районах, где можно собирать только один урожай в год, они будут восприниматься как «ленивые». Когда они живут в регионе с влажным климатом, позволяющим собирать по два урожая в год, они, скорее всего, будут восприниматься как «усердные». Если предложенная выше теория правильна, она позволяет сделать оптимистические выводы в отношении уменьшения неравенства между мужчинами и женщинами. В информационных обществах, т.е. в обществах, в которых социальная активность мужчин и женщин становится одинаковой, соотношение доходов по заработной плате между мужчинами и женщинами будет смещаться в направлении равенства.

Япония в этом отношении представляет особый интерес, поскольку это развитая страна с относительно традиционной идеологией. Ивайо (Iwao, 1993) убедительно показал, что гендерная идеология японцев весьма специфична в разных возрастных группах: тех, которые родились в 1930 - 1946-х годах, в 1946 - 1955-х и 1955 - 1970-х. Японцы старшего возраста продолжают придерживаться традиционных ценностей; а самое молодое поколение фактически признает равенство полов в отношении прав и обязанностей, хотя опирается на такую концепцию равенства, которая является уникально японской.

Киддер и Кошуга (Kidder, Kosuge - в печати) дают представление о панораме изменений в гендерной идеологии в Японии. Два столетия тому назад японская женщина почти не занималась воспитанием своих детей и не несла за это никакой ответственности. Большинство решений принималось семейной иерархией, в которой более пожилые мужчины играли главную роль. Сегодня воспитание детей является основной «работой» японских женщин. Для этого они получают соответствующее образование, чтобы передавать соответствующие образцы воспитания своим детям. Авторы отмечают, что «мама, занимающаяся воспитанием» (куоики - мама), имеет признание и ценится в обществе «за свою целеустремленность и заботу в наставничестве и подготовке детей к вступительным экзаменам, начиная с детского сада и заканчивая университетом» (стр. 6). Однако авторы задают вопрос, а является такое положение прогрессом.

Ролевая дифференциация в Японии настолько огромна, что японские женщины действительно несут весь груз ответственности за воспитание детей по сравнению с мужчинами. Киддер и Кошуга, изучая этот вопрос на выборке из семидесяти мужчин и женщин, состоящих в браке в возрасте от 22-х до 55-и лет и имеющих одного или более детей, обнаружили, что японские женщины считали воспитание детей основным делом своей жизни. Они намного чаще, чем мужчины выполняли следующие виды работ по дому: занимались приготовлением пищи и мытьем посуды, ходили в прачечную и магазины, готовили ванну для членов семьи, запирали двери дома на ночь, выносили мусор, отвечали на телефонные звонки, оплачивали семейные счета, встречались с учителями, помнили о днях рождения близких и друзей, занимались воспитанием и обучением детей, подвергали их дисциплинарным взысканиям, выбирали школу, в которой они будут обучаться, помогали членам семьи в отдыхе, контролировали семейный бюджет и принимали решения в отношении семейных расходов. Мужчины на много чаще, чем женщины выполняли следующие виды деятельности: зарабатывали деньги, занимались политикой, принимали стратегические решения в отношении финансовых инвестиций и водили автомобиль. Даже у работающих женщин профиль распределения обязанностей оказался таким же. Использование нянечек-сиделок по уходу за малолетними детьми в японских семьях почти не практикуется.

Сравнительный опрос детей мужского пола (японцев, американцев и немцев), отвечавших на вопрос «сколько времени они тратят на общение и игры со своими отцами» показал следеющее: японские дети давали ответ «я вообще не общаюсь со своим отцом» в три раза чаще (16,1%) по сравнению с американскими(5,1%) и немецкими (5,7%) детьми. Киддер и Кошуга утверждают, что такое поведение родителя-отца вредно для воспитания сыновей: они становятся чрезмерно зависимыми от своих матерей (например, мать каждое утро звонит своему сорокалетнему сыну, чтобы убедится, что он проснулся). Это дает повод изображать японских мужчин в карикатурном виде, как тиранов или малых детей.

Женщины в выборке испытуемых Кддера - Кошуги не стремились иметь работу отчасти из-за того, что она воспринималась ими как мужская сфера деятельности, где женщины могут выполнять только вспомогательные роли. Кроме этого, в Японии наблюдаются смертельные случаи на работе из-за перенапряжения. От стрессовых перегрузок в год умирает около 10 тысяч человек (Киддер и Кошуга, в печати, стр.21). В опросе мужчин и женщин, проведенном в 1991 году фармацевтической компанией, были получены данные, что около 30% опрошенных мужчин и 23% женщин испытывали опасение за свою жизнь (т.е. боялись умереть) из-за перегрузок на работе. Неудивительно, что при таких условиях женщины предпочитают выполнать роль домохозяйки и воспитательницы. С другой стороны, выпускники университетов ориентированы на получение работы, особенно если есть возможность получить хорошую работу. Лебра (Lebra, 1984,стр. 309) приводит данные опроса, в котором 83% японских женщин - выпускников университетов ответили, что они хотели бы получить работу. С другой стороны, Киддер и Кошуга полностью согласны с результатами анализа, проведенного Ивао (Iwao, 1993), который выявил существенные изменения в представлениях о равенстве полов в Японии (в усилении тенденции к «вестернизации»). В следующей главе работа Ивао будет обсуждена подробнее.

Культура и нравственность

Структура нравственных представлений в коллективистических культурах ориентирована на реализацию, в первую очередь, групповых целей и интересов в отличие от культур индивидуалистических, где приоритетными являются права и потребности отдельной личности. Для коллективистов нравственное поведение - это добродетельное поведение, выполнение своего долга и своей роли в группе наилучшим образом всоответствии с предписаниями группы. Конфликт между индивидом и группой в коллективистических культурах разрешается в пользу группы, т. е. подчинением индивида воле коллектива. Тот же конфликт в индивидуалистических культурах оценивается с точки зрения абстрактных представлений, таких как «наибольшее добро для наибольшего количества людей».

В индивидуалистических культурах люди чаще оперируют с абстрактными категориями и представлениями о «справедливом соответствии». Они могут вести себя индивидуалистически, не боясь быть отвергнутыми другими людьми, тогда как в коллективистических культурах люди, ориентированные на достижение своих индивидуальных целей, часто отвергаются группой. В работе Швейдера, Махапатры и Миллера (Shweder, Mahapatra, Miller, 1990) опрашивались индейцы провинции Орисса: им задавался вопрос «может ли вдова есть рыбу?». Они отвечали, что ей не следует этого делать, иначе у нее возникнут большие неприятности. Респонденты выборки, проживающие в штате Иллинойс, считали, что она имеет право есть рыбу. Тщательный анализ убеждений, лежащих в основе таких ответов, проясняет этот контраст между коллективизмом - индивидуализмом. Индейцы считали, что вдова неразрывно связанна со своим мужем, а употребление рыбы по их представлениям может возбудить женщину и подтолкнуть ее к интимным отношениям с другим мужчиной. А это являлось бы разрушением духовной связи со своим мужем. С другой стороны, респонденты американской выборки рассматривали вдову как независимого индивида, имеющего право принимать самостоятельные решения. Короче говоря, ценностные представления индейцев были ориентированы на взаимозависимость людей, а американцы делали акцент на независимости.

К аналогичному заключению пришли Миллер, Берсоф и Харвуд (Miller, Bersoff, Harwood, 1990), которые показали: индейцы оценивают неспособность человека в оказании помощи другому с моральной точки зрения (как нравственную ущербность – прим. переводчика, В.С.) во всех без исключения жизненных обстоятельствах; американцы, в отличие от них, рассматривают такую неспособность позиции моральных оценок только для ситуаций, в которых существует угроза жизни или когда родители не оказывают помощь своим детям в критических ситуациях. Короче говоря, индейцы еще раз продемонстрировали восприятие себя как взаимозависимыми членами группы, обязанными помогать другим при возникновении необходимости, тогда как представители западных культур воспринимали себя более независимыми и обязанными помогать другим только при определенных обстоятельствах.

Колбергом (Kohlberg, 1969, 1981) была предложена теория морального развития личности, получившая большую популярность.

В целом теория постулирует существование шести стадий. На первой стадии люди не нарушают существующие правила, подчиняются требованиям и не наносят вреда другим просто из стремления избежать наказания. На второй стадии они соблюдают правила тогда, когда видят, что это будет служить их интересам. На третьей стадии они ведут себя «благопристойно» потому, что это соответствует ожиданиям значимых других: они подчиняются правилам постольку, поскольку «быть хорошим» это выгодно. На четвертой стадии люди выполняют своий долг, действуют в интересах общества, своей группы или социального института, поскольку оказание поддержки социальной системе считают справедливой формой поведения. На пятой стадии люди осознают существование общечеловеческих ценностей, но в то же время придерживаются ценностей и правил собственной группы в силу необходимости соблюдения «социального контракта». Кроме этого, они убеждены в необходимости руководствоваться рядом универсальных ценностей, присущих любому обществу (таких как, ценность жизни и свободы), безотносительно к мнению большинства. На шестой стадии люди следуют универсальным этическим принципам, которые они выбрали сами. И когда законы приходят в противоречие с этими принципами, человек имеет право не подчиняться им. В своих действиях они руководствуются универсальными принципами справедливости, такими как равенство и уважение достоинства человека как личности, и чувством внутренней приверженности этим принципам.

Для эмпирической проверки теории использовалась совокупность сценариев, содержащих моральные дилеммы, и респонденты давали им моральные оценки. Например, в одном из сценариев описывалась ситуация с мужчиной, жена которого была тяжело больна и могла умереть без получения соответствующего лекарства. Цены на лекарство в аптеках были очень высокими, а денег для его покупки было недостаточно; поэтому он совершает кражу лекарства из аптеки. Респондентов просили оценить действия персонажа.

Ответы классифицировались по шести категориям, относящимся к соответствующим стадиям при помощи кодирующих инструкций. Снэри (Snarey, 1985) провел аналитический обзор 45 работ, посвященных изучению проблемы морального развития в двадцати восьми странах, и пришел к заключению, что предложенная Колбергом последовательность моральных стадий получила хорошее подтверждение, поскольку случаи пропуска какой-либо стадии или регресса к предыдущей стадии были редкими. Тем не менее, он выделил две тенденции: члены развитых западных обществ и представители среднего класса достигали в своем развитии более высоких стадий по сравнению с членами традиционных обществ. Стадии 3 и 4 присутствовали практически во всех обществах, а стадия 5 была редкой в подавляющем массиве выборок.

Одно из объяснений этих результатов состоит в том, что стадии 5 и 6 морального развития связанны с культурной спецификой. Однако Снэри с такой интерпретацией не согласен, утверждая, что члены той или иной культуры могут использовать какую-то конкретную стадию (как оценочную моральную категорию – прим. переводчика, В.С.) наиболее часто, хотя все культуры в своем моральном развитии совершенно одинаковы. Другими словами, частота проявления стадий может отражать различия в средней продолжительности жизни, уровне социального экономического развития или социально-технической развитости общества. Ели общество преимущественно состоит из детей и молодых взрослых, что часто присуще традиционным обществам (в которых средняя продолжительность жизни не высокая), то можно ожидать, что наиболее выраженный уровнЯ морального развития будет соответствовать более низкой стадии, чем в обществе, состоящем преимущественно из лиц более старшего возраста.

Тот факт, что наиболее выраженный показатель морального развития общества соответствует одной из низких стадий, не делает эту культуру нравственно недоразвитой до тех пор, в этой культуре есть люди, способные функционировать на более высокой стадии морального развития. Снэри приходит к выводу, что каждая культура способна опираться на принципы более высоких стадий морального развития. Таким образом, культуры с точки зрения морального развития одинаковы.

Снэри допускает возможность модификации кодирующего инструментария Колберга, поскольку более высокие стадии отражают западное мировоззрение и не учитывает не-западные способы мышления и мировоззрения. Это не означает, что, например, в индийской философии человеческая жизнь не имеет ценности, но она оценивается с позиции культурной специфики.

Ценности, которые присущи некоторым культурам (коллективные распределения результатов труда (см. глава 6), общее счастье, не насилие, целомудрие, нравственная чистота и непорочность, почитание родителей и старших, коллективная ответственность), не отражены в кодировочной инструкции Колберга.

В более широком плане критика теории Колберга (см., например, Shweder et al., 1990) включает аргументы, касающиеся того, что эта теория отражает индивидуалистическую ориентацию, ценности либерализма и является андроцентричной (центрированной на мужчине). Ее методология является гипотетически - предположительной и использует относительно абстрактные проблемные ситуации (дилеммы). Поэтому маловероятно, что при их предъявлении респондентам для моральной оценки последние будут испытывать какую-то особую личностную вовлеченность.

Эта теория является индивидуалистически ориентированной, так как исходит из предположения об автономности индивида и индивидуалистической морали*, а выбираемые ценности (такие, как личное имущество, человеческая жизнь, индивидуальное сознание и совесть) целиком относятся к отдельным индивидам. Она отражает западный либерализм, поскольку, согласно ее постулатам, вполне вероятно, что Маркс и Будда могли бы получить низкие показатели по уровню морального развития. Эта теория андроцентрична потому, что в понимании морали по Колбергу акцент делается на те ценности, которых более часто придерживаются мужчины (такие как автономия и рациональность) и упускаются из виду ценности, которые чаще всего разделяют женщины (такие как милосердие и сострадание, заботливость и внимательность), любовь, привязанность и эмоциональная поддержка (Gilligan, 1982; Brabeck, 1989).

_________________________________________________________

*т.е. мораль рассматривается как принадлежащая конкретному индивиду – примеч. переводчика, В.С.

Ликс (Lykes, 1985) показала, что мужчины имеют более индивидуализированное представление о себе, а женщины - более коллективистическое. Более конкретно, в многомерном исследовании Я-концепции она обнаружила, что женщины, особенно занимающие низкие уровни профессиональной занятости, воспринимали себя как личностями, включенными в сеть межличностных взаимоотношений. Различные измерения социальной индивидуальности, такие как коллективистская идеология, социальная ответственность и чувствительность к социальным стимулам, коррелировали друг с другом для женщин, но не для мужчин.

Последние данные показывают (Joseph, Markus, Tafarodi, 1992), что формирование самооценок женщин и мужчин происходит по-разному. Самооценка личности будет высокой, если индивид достигает целей, которые культурно одобряемы. Для американских мужчин это означает выделение из своей группы и независимость. Для американских женщин это означает связь со своей ин-группой и взаимозависимость. В этой работе, опирающейся на изучение респондентов из Соединенных Штатов, самооценка мужчин зависела от социально значимых достижений, а самооценка женщин - от установления успешных взаимосвязей и привязанностей. Те лица, которые имели высокую самооценку, и недостаточно успешно выполняли функции, соответствующие своему полу, проявляли защитные реакции*.

---------------------------------------------------------------------------------------------------

*т.е. проявляли элементы неадекватно завышенной, демонстрационной самооценки - прим. переводчика, В.С.

---------------------------------------------------------------------------------------------------

Более того, теории обязательно должна проверяться в кросс-ультурном контексте с использованием многомерных методов измерения. Использование только одного метода измерения, как это делается в методике Колберга, сильно снижает надежность получаемых результатов. В этой связи можно высказать сомнение в отношении валидности метода для коллективистических культур. Вот, например, какой получился результат на контингенте респондентов из Новой Гвинеи в их реакциях на сценарий «человек совершает кражу лекарств, чтобы спасти жизнь своей жены» - они обычно отвечают: «Если ему никто не помог, я бы сказал, что мы виновны в совершении кражи этим человеком».

Возникает вопрос – какова могла бы быть коллективистическая теория морального развития? Ма (Ma, 1988), предложил вариант такой теории, отталкиваясь от положений теории Колдберга и отмечая, что стадии 5 и 6 не являются универсальными. Вместо этого он предложил западный и китайские варианты интерпретации этих стадий.

Представляется, что среди специалистов есть согласие в том, что более абстрактные моральные принципы отражают более высокие уровни морального обусловливания. Вместе с тем, у каждой культуры, по- видимому, есть различная совокупность высших ценностей. И люди, достигающие высших стадий морального развития - это те люди, которые руководствуются в своей жизни именно этими ценностями. Все ценности приемлемы до тех пор, пока они не вступают в противоречие с ценностями других людей, придерживающихся иных ценностей. Все мировые религии делают акцент на важности взаимоотношений между людьми, а наиболее влиятельным для миллиардов людей на всем земном шаре является мировоззренческая позиция, выраженная Конфуцием (который делает акцент на ценности семьи, родственных связей, государства и.т.д.). Исходя из этого, представляется интересным получить ответ на следующий вопрос: может ли коллективистическая мораль сочетать в одинаковой мере заботу о благополучии отдельного индивида и различных групп, начиная от самых малых до всего человечества? Это абсолютно абстрактное предложение!

Заключение

Чтобы избежать серьезных ошибок при анализе социального взаимодействия, важно изучать и понимать взаимосвязь культуры с социальным поведением. Вероятно ошибка, совершенная иракской стороной на переговорах с американцами в оценке их намерений (что они не нападут на Ирак в 1991 году), войдет в анналы мировой истории как грубейшая ошибка кросс-культурного плана. Но есть громадное число потенциальных ошибок, которых можно избегать, если люди будут знать, каким образом культура влияет на социальное поведение.

Более того, для создания более основательной социальной психологии мы должны изучать способы влияния культуры на социальное поведение. Нам необходимо осознать, что акцент на установках и согласованности в социальной психологии отражает западный индивидуализм, в котором отдельный индивид является центром исследовательских усилий. Коллективистическая культура могла бы разработать социальную психологию, в которой больший акцент делался бы на изучении норм, обычаев, групповом поведении и влиянии культуры на социальное поведение.

Так же важно подвергать анализу степень универсальности психологических достижений, полученных на Западе и использовать преимущество естественных экспериментов, которые представляют культуры для изучения и выявления ключевых переменных, которые не могут быть изучены в нашей собственной культуре.

Понятно, что культуры сильно различаются в отношении состояния здоровья ее членов, моральных представлений и ряда других важных атрибутов. Информация о различиях культур, представленная в этой главе, является своеобразным приглашением к их изучению и пониманию ряда ключевых фактов, обуславливающих эти различия.

Я надеюсь, что мна удалось обосновать необходимость и важность изучения взаимоотношений между культурой и социальным поведением. Необходимо открыто признать тот факт, что проводить кросс-культурные исследования намного труднее, чем изучение социального поведения в рамках одной культуры. Следующая глава посвящена анализу этих трудностей и обсуждению способов их преодоления.

Вопросы и упражнения

1. Существуют различия между развитыми, богатыми странами и бедными, традиционными странами с сельскохозяйственным укладом жизни. Как, по вашему мнению, всегда ли экономическое развитие является благом?

2. Результаты многих психологических исследований невозможно повторить в другой культуре. Что это означает для будущего развития социальной психологии?

3. Перечислите ряд наиболее важных результатов, полученных социальной психологией. Как вы думаете, будут ли они применимы в других культурах? Если «да», то в какой степени?

4. Выделите одно из культурных различий по параметру здоровья. В какой степени культура является важным фактором по этому параметру? Можем ли мы привлечь для объяснения различия какие-то иные факторы? Если «да», то являются ли эти факторы независимыми от культуры?

Глава 3

Методы изучения культур

Проблемы и трудности * Конкурирующие гипотезы * Варианты решения этих проблем * Общие комментарии * Хорошая теория может исключать конкурирующие гипотезы * Индексы аккультурации как обоснование культурных различий * Использование статистических методов * Общая перспектива использования кросс-культурного подхода * Эмические и этические аспекты кросс- культурного исследования * Использование эмических процедур для измерения этических конструктов * Общие рекомендации * Многофакторные измерения * Этнографические наблюдения * Формирование общих представлений * Интервью и опросы * Тесты * Эксперименты * Контент-анализ * Документальные данные в сфере человеческих взаимоотношений * Итог * Проблема перевода * Этические вопросы кросс-культурных исследований * Этноцентрические и андроцентрические аспекты пристрастия исследователей * Критерии доброкачественного кросс-культурного исследования * Заключение

В предыдущей главе была обоснована важность изучения взаимосвязей культуры с социальным поведением. Однако такие исследования содержат в себе много трудностей. В этой главе анализируются некоторые методические проблемы, связанные с их проведением.

Проблемы и трудности

Общая цель данной главы состоит не в обучении читателя проведению кросс-культурных исследований, а в обсуждении отличий хорошего исследования от плохого.*

__________________________________________________________________

*Для тех читателей, которые собираются проводить кросс-культурные исследования, рекомендуем обратится к более продвинутым источникам Наиболее полным из таких текстов, хотя и достаточно большого объема, является руководство Триандиса и Бери(1986). Специальные проблемы, касающиеся эквивалентности кросс- культурных измерений и предположительных гипотез, выдвигаемых исследователями при получении кросс- культурных данных, Обсуждены в работе Хьюи и Триандиса(1985).

________________________________________________________________

В научной литературе опубликовано много плохих работ. Как только вы их обнаружили, можете не обращать на них внимания.

Хорошее кросс - культурное исследование похоже на оригинальное социальное исследование, но его труднее проводить из-за сложности проблемы перевода, эквивалентности измерения и ряда других факторов. Тот, кто собирается проводить исследование подобного рода, должен познакомится с работами Кэмпбелла (Campbell, 1988), а так же c публикациями, упомянутыми в приводимой сноске.

В предыдущей главе мы обсудили важность проверки применимости социально-психологических данных в других культурах. Если результаты, полученные в одной культуре, можно получить и на респондентах из другой культуры, то методологические проблемы приблизительно такого же порядка, как и оригинальное исследование, проведенное в первой культуре.

Однако если результаты повторить не возможно, возникают проблемы. В этом случае мы должны задать вопрос: Столкнулись ли мы с реальным культурным отличием, или имеем «очевидное» отличие, обусловленное артефактом или «конкурирующими гипотезами»? Например, может оказаться, что представители одной культуры реагируют специфическим образом на конкретный метод сбора данных, отличным от реагирования респондентов из других культур. В этом случае содержательные данные мы не получим, а скорее получим такие результаты, которые лучше всего можно объяснить именно спецификой реагирования людей на метод сбора данных.

Что бы выявить «реальное» культурное различие, необходимо исключить все возможные противоречивые гипотезы (Malpass, Poortinga, 1986), которые могут оказать влияние на результаты.

Рассмотрим конкретный случай: мы проверили две выборки, принадлежащие разным культурам, и обнаружили различие в показателе интеллектуального развития (IQ). Каковы здесь возможные конкурирующие гипотезы для объяснения этих данных?

Конкурирующие гипотезы

1. В двух культурах могут быть разные представления об «интеллекте». В некоторых культурах интеллект определяется как «осторожность», «уверенность», «не делание ошибок»; в других - «делать так, как сказали взрослые», а в третьих - как «знание своих традиций». Ели в двух культурах тенденции различны, можно ли утверждать, что различие, полученное при помощи метода, хорошо измеряющего интеллект в нашей культуре, означает то же самое в другой культуре?

Конкретный пример из работы Берри и Беннета (Berry, Bennett, 1992) хорошо иллюстрирует то, как разные культуры различным образом определяют понимание интеллекта. Исследователи в ряде случаев используют статистическую технику многомерного шкалирования для выяснения взаимосвязи тех или иных представлений. Эта техника требует от испытуемых оценивать степень схожести разных представлений (стимулов). Эта техника позволяет выявлять взаимосвязь стимулов с точки зрения того, как они оцениваются статистически средним респондентом. С помощью этой техники в работе были собраны суждения представителей одного из местных американских племен, проживающего в Канаде. Результаты показали, что категория «жить как белые» располагается рядом с категориями «глупый», «сумасшедший» и с категорией «коварный » («хитрый»). Категория «мудрый» располагается рядом с категориями «тщательно размышляющий» и «уважаемый». Разные категории, которые на Западе могут считаться близкими (такие как «умный», «способный», «интеллектуально развитый»), с точки зрения респондентов этого племени не были такими близкими. Представления западных психологов в отношении ответов, фиксирующих наличие интеллекта, отчасти обуславливались их собственной культурой и убеждениями. Например, когда респондентам предъявлялась совокупность предметов для классификации, предполагалось, что испытуемые с «развитым интеллектом» будут группировать их в соответствии с таксонометрическими категориями (такими как, орудие труда, пища и т. д.), а не по признаку цвета (белый, голубой) или в соответствии с ассоциациями (молоток и гвоздь, хлеб и масло). Ясно, что психологи полагали, что цвет - это второстепенный атрибут и не вполне «интеллектуальный» способ сортировки объектов.

Глик (Glick, 1968) просил фермеров Либерии выполнить аналогичное задание. Фермеры в качестве основы классификации также использовали цвет или ассоциации. Но поскольку они производили впечатление интеллектуально развитых людей (например, они вполне разумно и трезво вели переговоры на рынке), Глик усомнился, что он правильно оценил уровень их интеллектуального развития. Поэтому он попросил их выполнить задание другими способами. И ни один из способов, которые они использовали в качестве основы классификации, не считался западными психологами как «интеллектуально развитый». Выйдя из равновесия от такого поведения испытуемых, Глик попросил их классифицировать предметы «глупым способом», т.е. сортировать предметы в соответствии с критериями, которые западные психологи считали «интеллектуально зрелыми»! Таким образом, то, что западные психологи считали разумными ответами, респондентами другой культуры считались глупыми. Для того, чтобы исключить из исследования противоречивые гипотезы подобного рода, необходимо изучать содержательное понимание конструктов в изучаемых культурах независимо от методов их измерения.

Еще более важным является следующий аспект. Когда мы что-то измеряем в другой культуре, в первую очередь, необходимо ответить на вопрос «Действительно ли респонденты используют те же навыки и умения, какие используем и мы?», а не на вопрос «Искусны ли они в использовании собственных умений и навыков?». Формирование способностей, установок и конкретных личностных характеристик зависит от степени их одобрения в обществе. Разные экологические условия «вознаграждают» разные типы умений и навыков. В нашем случае, это не означает, что бесполезно спрашивать - овладели ли они нашими умениями и навыками, в той же степени, как и мы сами? Если они вынуждены конкурировать с нами в конкретных условиях, эта информация является релевантной. Но необходимо ясно осознавать, что мы измеряем не их собственные характеристики, а скорее те атрибуты, которые соответствуют нашим культурным условиям.

В целом, когда мы сравниваем две культуры по какой-то переменной, то сравниваются некие объективные реальности (сущности), отличающиеся друг от друга по многим параметрам. И чтобы сделать вывод, что выявленное различие соответствует конкретной переменной (например, интеллекту), необходимо контролировать все взаимосвязи интеллекта с другими переменными.

Более того, необходимо выявлять, какой аспект культуры окажется релевантным. Например, при сравнении цветных американцев с белыми, необходимо разграничивать отличие, обусловленное цветом кожи от отличий, обусловленных традициями воспитания, историческими условиями и.т.п. Если наблюдаемые отличия обусловлены социальной принадлежностью испытуемых, то не корректно объявлять их, как обусловленными расовой принадлежностью. Если оба параметра - и социальная, и расовая принадлежность - являются релевантными, этот факт так же необходимо учитывать в своих данных.

Исходя из сказанного, становится очевидным, что сравнение двух культур не будет иметь никакой научной ценности до тех пор, пока не будут выявлены взаимосвязи между хорошо сформулированными и надежно измеряемыми переменными. Предположим, мы хотим проверить взаимосвязь традиций воспитания с интеллектом. В идеальном варианте (исходя из предположения, что у нас есть достаточные материальные средства) необходимо попытаться включить в исследование представителей нескольких культур. При этом культуры, выбранные для исследования, должны отличатся друг от друга во всех отношениях, кроме одной переменной - традиции воспитания. Тогда бесчисленные другие переменные не будут систематически связанны с переменной воспитания, и можно будет делать надежные выводы в отношении взаимосвязи воспитания с интеллектом (Leung, 1989).

Кэмпбелл (Campbell, 1988) выдвинул веское предположение: сравнение двух культур будет оставаться практически бесполезным, за исключением предварительного исследования, ориентированного на выдвижение гипотез. Это положение требует от нас изучения многих культур (минимум - две культуры с «высоким» показателем и две с «низким» по изучаемой переменной). Чем больше культур мы сможем включить в наше исследование, тем лучше.

В дополнение к сказанному мы должны повторить исследование различными методами, поскольку каждый из них имеет свое собственное значение для каждой культуры. В этом случае маловероятно, что при использовании различных методов ненадежные гипотезы будут всегда подтверждаться. Особенно важно повторять исследование с использованием как нереактивных методов (например, метод наблюдения), так и реактивных, (например, тестирование и опрос). Именно эта методическая проблема -измерение с использованием совокупности методов - обсуждается более детально в этой главе.

2. Инструкции могут пониматься не одинаково. Это особенно вероятно тогда, когда члены одной культуры меньше знакомы с методом или заданием, чем члены другой. Инструкция имеет отношение к степени знакомства представителей двух культур с методом измерения. Например, тесты, в которых респондентам предлагается сделать вывод из нескольких возможностей, широко используются в США. Поэтому тестовые измерения дают преимущество испытуемым из Соединенных Штатов перед респондентами из других стран, где подобные тесты не используются.

Для того чтобы исключить эти конкурирующие гипотезы, необходимо постоянно использовать специальный тест для проверки - насколько хорошо люди понимают инструкции. Знакомство с процедурой и содержанием измерения должны быть уравновешенны. Это можно сделать при помощи процедур, которые одинаково знакомы представителям обеих культур (и содержат предварительную проверку и знакомство с методом измерения).

3.Уровень мотивации у представителей двух выборок может быть различным. Если экспериментатор говорит американцам, что их интеллект будет измеряться по скорости выполнения заданий, то они, вероятнее всего, будут мотивированны на выполнение заданий наилучшим образом. В других культурах, в которых оценка интеллекта не связанна с параметром скорости выполнения заданий, люди на подобную инструкцию могут отреагировать вопросом «Зачем торопиться?», «Зачем так сильно стараться быстро отвечать на эти вопросы?». Для контроля статистических различий и исключения этих противоречивых гипотез, необходимо использовать независимые измерения уровней мотивации респондентов.

4. Реакции на экспериментатора могут быть различными. Например, в ряде культур существуют нормы, препятствующие сотрудничеству с «посторонними». В некоторых культурах предписывается обманывать или вводить в заблуждение посторонних. Поэтому полезно использовать группу экспериментаторов, включающую как «инсайдеров», так и «аутсайдеров», чтобы получить определенную оценку влияния этого фактора.

5. Значимость тестовой ситуации не всегда является одинаковой. Например, в некоторых работах (Bond, Cheung, 1984; Bond, Yang, 1982; Yang, Bond, 1980) сам язык инструкции влиял на результаты. Когда испытуемым из Гонконга инструкции предъявлялись на мандаринском наречии китайского языка, кантонском диалекте или английском, результаты оказались разными. Очевидно надо учитывать тот факт, что язык, на котором предъявляются инструкции испытуемым, будет влиять на результаты с учетом того, что они будут передаваться заинтересованным субъектам - представителям Кантона, Гонконга или английским колониальным властям.

При тестировании детей из цветного гетто белокожие психологи иногда получали низкие результаты при использовании конкретных психологических тестов, например, стенфордского теста Бине. Однако когда исследователи предварительно устанавливали с детьми психологический контакт - играли, сидя вместе с ними на полу, разговаривали на их диалекте и.т.п. - дети показали нормальные результаты. Трудность заключается именно в нашей уверенности, что содержание тестовой ситуации понимается респондентом одинаково. Даже тогда, когда экспериментатор оценивает тестовую ситуацию для испытуемых как эквивалентную, на самом деле она может оказаться для них не равнозначной. Поэтому для проверки эквивалентности понимания тестовой ситуации необходимо проводить независимые измерения.

6. Некоторые люди испытывают беспокойство в ситуациях прохождения теста на IQ и поэтому показывают очень низкие результаты. Другие люди воспринимают тестовую ситуацию как состязательный вызов и проходят тест очень хорошо. Разница в результатах тестирования может быть обусловлена различием в уровнях тревожности испытуемых, которые создает тестовая ситуация. Тогда как в рамках одной культуры это не такая большая проблема, требующая лишь неоднократного тестирования испытуемых в различных «нормальных», (повседневных) условиях, то в кросс-культурном тестировании это может оказаться действительно большой проблемой. В разных культурах средний уровень тревожности иногда оказывается совершенно различным.

7. Конфигурация реакций в разных культурах различна. В некоторых культурах люди отвечают только на те вопросы, в понимании которых они абсолютно уверенны, в других культурах они отвечают на все вопросы.

Представители некоторых культур используют экстремальные варианты ответов, в других – средние (Hui, Triandis, 1989; Triandis, 1972). Например, Мэйрин, Гамба и Мейрин (Marin, Gamba, Marin, 1992) обнаружили, что испанцы, проживающие в США, по сравнению с не - испанцами, чаще используют экстремальные варианты ответов (например, я решительно согласен) и демонстрируют молчаливое или неохотное согласие (соглашаются с каждым вопросом). Однако чем длительнее период аккультурации (продолжительность проживания в США, отсутствие затруднений в использовании английского языка), тем меньше они дают подобных реакций. В некоторых культурах от людей ожидается выражение согласия с вопросами со стороны иностранцев. Для исключения этих конкурирующих гипотез нужно использовать методы статистического контроля.

8. Выборки представителей двух культур могут оказаться не эквивалентными. Например, может оказаться так, что различия в социальной принадлежности, по возрасту, полу, вероисповеданию или другим демографическим характеристикам, будут являться реальной причиной различий по изучаемой переменной; тем не менее, оно будет приписываться влиянию языка или культуры. Решение этой проблемы состоит в том, чтобы анализировать данные по каждой демографической категории. Более того, представители двух культурных выборок могут отличаться по уровню стабильности с течением времени (например, предположение о том, что результаты исследований, проведенных в 1933 году, будут такие же, как и для выборки 1960 года, может оказаться ошибочным). Когда население разнородно, предположение о том, что результаты, полученные на респондентах одного региона, окажутся валидными для представителей другого (например, результаты, полученные на выборке из Нью-Йорка, применимы для всего населения Соединенных Штатов), может оказаться неправильным. По этой причине в идеальном варианте экспериментатору следует исследовать выборки из разных регионов страны, состоящие из представителей разных профессий и демографических категорий - по полу, возрасту, и проверять согласованность результатов между этими различными выборками.

9. Этическая приемлемость метода исследования может оказаться различной. Например, в ряде культур предполагается, что некоторые категории населения, например, женщины, не могут иметь мнения, отличного от мнения супруга. Если экспериментатор просит респондентов таких категорий выразить свое мнение, то они могут оказаться в затруднительном положении или прийти в негодование из-за того, что экспериментатор «посмел» задать такой вопрос. Необходимо проводить предварительное тестирование, после которого испытуемых просят ответить на вопрос: «Что вы думаете по поводу этого метода?». Для оценки испытуемыми тестовой ситуации полезно использовать совокупность качественных шкал, таких как, «хорошо-плохо», «действенно-недейственно», «сильно-слабо», «приятно-неприятно». Одна из них может включать моральный аспект – «приемлемо-приемлемо». Если исследование оказывается нравственно приемлемым в одной культуре и не приемлемым в другой, то вопрос необходимо исследовать глубже, прежде чем начать собирать основные данные.

Из выше сказанного понятно, что различия в культурных характеристиках могут проявляться многими способами и путями. Получить различия между культурами не трудно. Вопрос заключается в том, будет ли оно реальным или связанным с самим измерением? Полной уверенности в том, что мы контролируем конкурирующие гипотезы, достичь невозможно. Поэтому любые заключения, касающиеся культурных различий, должны иметь вероятностный характер.

Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 195; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!