ОБЫДЕННОЕ И НАУЧНОЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ 2 страница
Приведенные результаты, полученные в работах Л.А.Журавлева и Г.М.Зараковского, можно было бы дополнить данными многих других авторов. Так, Л.Н.Савина показала различие в экологическом сознании людей, находящихся в разных районах России: от относительно благополучного - в Москве до практически маргинального - на Дальнем Востоке. Основные выводы, которые делают авторы, в основном совпадают, хотя, конечно, есть некоторые различия в численных данных. Они свидетельствуют о том, что в обыденном, массовом экологическом сознании доминируют узкоэгоистические элементы, связанные с удовлетворением прежде всего материальных потребностей. Роль нравственных и даже правовых ограничений невелика, а моральные принципы экологического поведения имеют преимущественно декларативный характер. Многие авторы отмечают, что усилению эгоистических, хищнических тенденций в экологическом сознании населения, особенно в районах экологического неблагополучия, способствовали произвол и ошибки властей, особенно в области экономических отношений, что обусловило возникновение нравственной убежденности в том, что «если это можно им, то можно и мне».
Выше отмечалось, что под влиянием широкого потока информации о различных экологических проблемах обыденное экологическое сознание, вероятно, становится более открытым для перехода от интереса к экологическим новостям к серьезному обсуждению экологических проблем как начальному этапу научного экологического сознания. Однако в обыденном сознании существует и другая тенденция - отказ от научного анализа, большее доверие к различным «спасителям». С одной стороны, это обуславливается тем, что многие экологические проблемы имеют очень высокую цену их решения, прежде всего в виде отказа от комфорта, ограничения потребностей, на что общество еще не готово пойти, а с другой - некоторым снижением доверия к науке вообще и ее способности обеспечить счастливое будущее. Образ «науки-созидательницы» у многих сменяется образом «науки-разрушительницы».
|
|
|
Усиление эгоистического, хищнического отношения к природе приводит к тому, что люди, сознательно или интуитивно выбравшие в качестве оптимального экологического поведения самоограничение, отказ от излишних достижений, обеспечивающих комфортабельность обыденной жизни, рассматриваются обыденным экологическим сознанием как аномалия, объект восхищения или осуждения и даже глумления, но лишь в крайне редких случаях как объект подражания.
Приведенные выше характеристики и особенности обыденного, массового экологического сознания - это реальность (в ней нет ничего зазорного или противоестественного), это лишь проявление той сущности человека, которая характеризует его как потребителя и которая доминирует над созидательной функцией человека. Как бы человек ни хотел, он не может отказаться полностью от этой сущности, лишиться ее, так как это значит просто перестать быть человеком. Следовательно, элементы обыденного экологического сознания, в том числе элементы эгоизма, хищничества, разрушения, всегда будут составной частью экологического сознания, пока будет существовать человек, можно лишь увеличить или уменьшить их значимость, ограничить их реализацию в конкретном поведении. Вероятно, бессознательный вандализм, о котором мы говорили раньше, в какой-то мере отражает это свойство человека.
|
|
|
В результате возникает важная проблема, связанная с тем, что различные социальные факторы оказывают то или иное влияние на содержание, направленность и активность обыденного экологического сознания так же, как и на содержание научного экологического сознания. Среди этих факторов можно выделить следующие: общественное мнение или то, что выдается за общественное мнение, традиции, дух и направленность системы нормативно-правового регулирования, не говоря уже об экономической основе общества. К социальным факторам в широком их понимании можно отнести уровень и содержание давления, оказываемого со стороны конкурирующих общественных структур, например мнения и установки межнациональных организаций, политику крупных государств, которые реализуются в виде соглашений, пактов, союзов и др. Государственные институты: законодательные, исполнительные и правовые, общественные, начиная с партий и движений и кончая отдельными локальными проявлениями, являются проводниками, инструментами влияния социальных факторов на экологическое сознание.
|
|
|
Более подробный анализ этого влияния удобнее сделать при изложении особенностей научного экологического сознания.
Как ни парадоксально, существует несколько типов такого сознания. Это обусловлено, с одной стороны, недостаточной полнотой наших знаний, что позволяет, заменяя неизвестные связи и зависимости предположениями, иметь различные модели научного видения и решения экологических проблем, в той или иной степени базирующихся на научно обоснованных данных, на которых построены основные положения.
С другой стороны, один и тот же научный факт, одни и те же научные данные могут по-разному оцениваться и по-разному входить в предлагаемую схему мироздания в зависимости от исходной гипотезы, которая легла в основу этой схемы, т. е. гипотезы о месте человека в структуре мира. Это различие в сущности человека замечательно отражено в известной оде Державина: человек - Бог или человек - червь или и то и другое. Это значит, что роль и место научного знания определяются системой координат, в которую мы его помещаем. О последнем писал еще Аристотель, выделяя четыре категории бытия, которые отражаются не только в философском сознании, но и, добавим мы, в экологическом.
|
|
|
Среди этих категорий: материальной, формальной (определяющей траекторию, алгоритм движения), движущей (характеризующей причинность) и целевой - для понимания сущности экологического сознания наибольшее значение имеет именно целевая категория, т. е. формируем ли мы научное экологическое сознание, исходя из антропоцентрической позиции, оценивая любое явление в мире с точки зрения его значимости для человека, выгоды или угрозы, или же мы исходим из позиции, что человек лишь звено бесконечности элементов природы. Конечно, второй подход встречается крайне редко, но число сторонников такого подхода постоянно растет, поэтому проблема значимости, направленности и содержания ответа на вопрос, какую целевую функцию несет то или иное событие во внешней среде, является доминирующим в научном экологическом сознании и определяет место данного научного факта в структуре сознания.
В начальных главах мы говорили о том, что экологическое сознание включает два подхода: один рассматривает природную среду как источник удовлетворения потребности, а другой - как источник угрозы, прежде всего физическому благополучию человека или сообщества, причем угроза может быть прямая, через свойства среды, или косвенная, реализуемая посредством ликвидации источника удовлетворения потребности.
В обыденном экологическом сознании эти две взаимосвязанные и взаимозависимые оценки внешней среды реализуются через потребительское отношение к природе. Это сказывается и на научном экологическом сознании, которое также в определенной мере базируется на антропоцентристском подходе в оценке отношений человека и природы, однако этот антропоцентризм особого рода, тот, о котором писал В.И.Вернадский: «Человечество, взятое в целом, становится мощной геологической силой. И перед ним, перед его мыслью и трудом становится вопрос о перестройке биосферы в интересах свободно мыслящего человечества как единого целого» (выделено нами).
Именно поэтому научное экологическое сознание должно принимать и концепцию угрозы и концепцию удовлетворения потребности, исходя не из групповых локальных интересов, а из интересов человечества в целом.
Однако на сегодняшнем уровне развития общественного экологического сознания, отражающего уровень развития общества, такая постановка вопроса пока еще остается мечтой и научное экологическое сознание испытывает огромное влияние социального заказа, сформулированного определенной частью общества. Особенно четко это заметно в публикациях, связанных с общественными экологическими движениями, в которых излагается конкретная угроза и довольно расплывчато сформулированы конкретные предложения по предотвращению этой угрозы и почти не затрагиваются проблемы перестройки биосферы.
Таким образом, содержание и базовые установки научного экологического сознания не являются истиной в последней инстанции, они отражают известные на данном этапе развития объективные законы природы и требования социального заказа, который заставляет в диалектике научного познания сделать упор лишь на какую-то одну сторону истины.
Сложность научно обоснованного сознания, его диалектич-ность связана еще и с тем, что в нем наряду с физическими, экономическими, технологическими и биологическими знаниями о природе и связях с ней человека, которые поддаются экспериментальной проверке и составляют объективную сущность природы, существуют и не поддающиеся такому анализу категории: любовь и отвращение, вдохновение и безразличие, прекрасное и уродливое и т. п.
Неоднократно делались попытки изъять из концепции научно обоснованного экологического сознания эти духовные категории, но все такие попытки оказались безрезультатными не из-за критерия правильности или неправильности построений, а в результате неприятия их людьми, которые стремятся одухотворить идеальный логический «скелет» знания. Заимствуя у Э.Толмена термин «когнитивная карта» как внутренняя репрезентация окружения, можно сказать, что знание фиксировано в форме дискретной сети, отражающей соотношение ее элементов, а сознание накладывает на эту карту эмоционально-чувственную окраску. Действительно, знание уравнения Эйнштейна, декларирующее предельную скорость движения, имеет эмоционально-негативное содержание, поскольку замыкает человечество в пределах бесконечно малого участка Вселенной.
Это позволяет нам сделать вывод о том, что научно обоснованное сознание является субъективной категорией, базирующейся на объективных закономерностях мира.
Рассматривая научно обоснованное экологическое сознание, мы должны принять и положение о том, что оно всегда несет элемент активности, который отражается во многих его свойствах, особенно в его рациональности. Этот элемент активности не обязательно должен реализовываться в действиях, он может выражаться в позиции, мнении, в попытках исследования причинности содержания экологического сознания или его связей и отношений. Один из основателей экологической психологии, Дж.Гибсон, писал: «Воспринимать некоторый предмет - это значит воспринимать, как приблизиться к нему и что с ним можно сделать».
Подводя итог вышесказанному, можно представить следующие характеристики, свойства научно обоснованного экологического сознания независимо от того, является ли ее носителем конкретная или абстрактная личность, или оно свойственно группе или коллективу.
В основе научного экологического сознания лежит научное знание об объектах внешней среды, связях, существующих между ними, их значимости для человека (т.е. о возможностях их использования для удовлетворения потребностей человека или причинения прямо или косвенно вреда человеку) и знание о возможности использования в интересах человека тех или иных свойств этого объекта или процесса. Непременным условием является также знание о последствиях взаимодействия человека и объекта среды для человека и для объекта. Конечно, в идеале должен учитываться весь комплекс взаимоотношений, возникающих в данной экологической системе в результате воздействия человека на эту систему, однако это очень трудная и зачастую невозможная для решения задача. Поэтому приходится вводить некоторые ограничения, связанные с использованием ряда ассоциаций, основанных на учете прошлого опыта, известных аналогий и даже допущений.
На основе этих сведений в сознании формируется модель экологических отношений в виде гипотезы, теории, учитывающей прошлое, настоящее и прогнозируемое будущее системы, в которую включен или предполагает включиться человек.
Такая модель не является чем-то раз и навсегда фиксированным, она постоянно «проигрывается» в сознании, проверяется путем введения новых, не учитывавшихся ранее знаний или путем намеренного изменения некоторых параметров системы (как бы ставя перед сознанием вопрос: что будет, если?..) с целью более полного соответствия этой модели реальному миру и определения отношения к этой реальной системе, оценки возможности и необходимости преобразования той или иной конкретной экологической ситуации.
Созданная модель, рассматриваемая как оптимальная или близкая к ней, является базой для формирования программы действий. Она может включать в качестве целевой функции весь диапазон, начиная от полного отказа взаимодействия или вмешательства в природную среду и кончая преобразованием существующих экологических отношений или полной ликвидацией данной экологической системы и замены ее на другую.
Здесь также действует принцип оптимальности, который учитывает ряд важных по отношению к системе факторов, не являющихся естественной частью этой системы. Такими факторами могут быть экономические, политические соображения, а также критерии, базирующиеся на духовных элементах сознания. Любая экологическая ситуация может быть признана неоптимальной, поскольку существующие государственные границы разделяют эту систему, или же сложившееся решение затрагивает интересы некоторой группы населения, например коренной национальности: так, решение продовольственной проблемы, допустим, путем разведения поголовья свиней в мусульманской стране явно встретит сопротивление по религиозным соображениям.
Среди этих факторов особое место в научно обоснованном экологическом сознании занимает понимание и учет той роли, которую приобрел человек в результате научно-технического прогресса, его возможности преобразования практически любой природной системы, что ведет не только к расширению путей и способов взаимодействия с природными системами, созданию экологических систем, выгодных для человека, но и к повышению моральной ответственности человека перед природой и перед самим собой.
Человек в структуре ноосферы признает себя высшей силой, которая прежде всего должна реализовываться в создании и сохранении гармонии природы и мироздания, где все взаимообусловлено, т. е., как писал В.Маяковский, если кто-то зажигает звезды, значит это кому-нибудь нужно. Научному сознанию чужд узкий подход с позиций немедленной выгоды, более того, в нем всегда есть некий элемент самоограничения, отказа от матери1-альной выгоды во имя каких-то высоких целей.
Именно это чувство хозяина и одновременно чувство единства с природой позволяет человеку принимать «невыгодные» с позиций рациональности решения, отказываясь от каких-то действий, идущих вразрез, например, с его эстетическим воззрением.
В то же время происходит и обратный процесс: познавая природу, человек формирует на основе выявленных закономерностей ряд духовных критериев. Так, очень легко прослеживается связь глубины познания внешнего мира, например, с эстетическими воззрениями, начиная с «золотого сечения» древних и кончая современными изысками авангарда, где человеку по исходным блокам, атомам внешней среды предлагается самому воссоздать гармонию исходя из его чувства прекрасного.
Учитывая опыт прошлого и прогнозируя будущее, человеческое общество может принимать на себя санкционированные сознанием ограничения, что в принципе недоступно любой другой экологической системе, существующей вне человека.
Очень важным свойством научно обоснованного экологического сознания является его способность формировать модели новых экологических систем с заранее заданными функциями, свойствами и целевой функцией. Возможно, следует вновь вернуться к старой оценке лозунга преобразования природы, убрав из него элементы произвола, волюнтаризма, поспешности, пренебрежения возможными последствиями, и понять его как реализацию той огромной эволюционной силы, которой владеет человек, исходя из концепции как В.И.Вернадского, так и П.Тейя-ра де Шардена. С этих позиций отказ от лозунга есть не что иное, как проявление трусости, растерянности обывательского экологического сознания перед грандиозностью помыслов научного сознания.
Следует сказать, что экологические системы, существующие вне человека, не имеют цели, они существуют сами по себе, подчиняясь законам системы. Система «антилопа-степь» так же лишена целевой функции, как и система «звезда-планета». Наивно приписывать степи цель поддержания жизни антилопы, а планете - поддержания своей орбиты.
Включение человека в экологическую систему обязательно ведет к тому, что в антропоцентристском экологическом сознании этой системе приписывается та или иная цель, которая, в общем, выглядит как удовлетворение той или иной потребности человека, формируя соответствующее этой цели экологическое поведение, в том числе и в случае, когда человек перестраивает экологическую систему в систему с заранее заданными свойствами.
Так, еще И.И.Мечников выдвинул идею создания искусственных экологических систем как антагонистов существующих природных, естественных систем.
Выражение «закат существует для того, чтобы им любоваться» может быть принято и научным экологическим сознанием как антропоцентрический взгляд на систему, отражающий реальную связь в системе «человек-солнце-горизонт» в ее чувственной, эмоциональной репрезентации. То, что это не придуманный, а действительный пример, доказывает наличие в различных путеводителях для туристов указаний на места, где закат особенно красив, а поиск «зеленого луча» стал одной из увлекательных приманок. Каждый житель Еревана, встретив приезжего, посоветует ему на утренней заре полюбоваться снежной вершиной Арарата.
Одним из очень важных свойств научного экологического сознания является его активность, готовность к тем или иным действиям. Активность может характеризовать и обыденное экологическое сознание, но оно менее обосновано, базируется на случайно выбранных критериях или критериях, искусственно навязанных извне, и редко имеет план экологического поведения, предусматривающий спектр стратегий, возможность компромиссных, субоптимальных решений.
Активность научного экологического сознания обусловлена, помимо всего прочего, и тем, что поставленные этим сознанием проблемы не могут быть решены каким-либо индивидуальным усилием, и требуются коллективные организованные действия.
Это дает нам основание рассматривать современные экологические движения не только как социальное явление, но и как проявление коллективного и научного экологического сознания. На примере анализа этих движений попытаемся выявить некоторые особенности влияния социального заказа или неполноты информации об объективных законах природы на содержание этого сознания.
Как было показано в главе 3, экологические проблемы еще в глубокой древности приобретали социальную окраску, поскольку именно они определяли экономический уклад, образ жизни и судьбу популяции. В те или иные исторические периоды они маскировались под различным камуфляжем: в виде социальных, экономических, военно-политических или даже биологических проблем, как это было в период средневековых пандемий в Европе. Сейчас ни у кого не вызывает сомнений, что именно экология была побудительной причиной великих переселений народов. Однако в отчетливой, очевидной форме экологические проблемы вошли в общественное экологическое сознание лишь в начале XX в., когда частные, локальные проблемы взаимоотношения природы и общества превратились в национальные государственные проблемы.
Столкнувшись с фактом расхищения природных ресурсов, нерациональным землепользованием и т. п., общественное сознание поставило перед наукой вопрос о причинах этих явлений и возможных способах борьбы с ними или ликвидации нежелательных последствий.
Несмотря на большое число уже имеющихся теоретических работ (в России они связаны с именами Д.И.Менделеева, В.А.Докучаева и др.), общественное мнение выбрало два исходных положения, хотя уже тогда были некоторые сомнения в их абсолютной истинности. Этот выбор, вероятно, был сделан потому, что вытекающие из этих положений выводы доступны пониманию обыденного общественного сознания. Этими положениями были теория Мальтуса, устанавливающая зависимость численности населения от уровня ресурсов и характера потребления, прежде всего пищевого и энергетического, и некоторые представления о природе человека, заимствованные у З.Фрейда, а в последствии и у К. Юнга.
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 141; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!