Появляется Дагда Брюсович Черный
Светлана Кульчицкая, часть 2.1
В поисках тайны
Ая неделя, понедельник
Ранним сентябрьским утром косые тени падали под лучами восходящего солнца. Бледное небо еще только наливалось синевой, и воздух пах сыростью. Слегка скрипнув, тяжелая парадная дверь особняка выпустила на крыльцо девушку с волосами цвета темной меди. Изящное голубое платье с сиреневыми оборками прошелестело, когда Светлана Кульчицкая стремительно сбежала вниз по ступенькам. Песок прошуршал под узенькими ботинками. Светлана остановилась, поджидая пока выйдут ее спутники. Те не замедлили.
Вахтанг, старший из братьев Кантария, галантно придержал дверь особняка, позволяя пройти даме в богатом платье из коричневой тафты. Дама была хороша собой. Ее лицо с бледной кожей и выразительными темными глазами можно было бы назвать прекрасным, если бы не взгляд, полный холодной неодобрительности, которым она окинула все вокруг. Вахтанг, в черном горском своем кафтане, в папахе и при родовом кинжале, подал ей руку на ступенях. Однако для тех, кто мог бы оценить, было заметно, как взглядом Вахтанг неотрывно сопровождает пани Кульчицкую, которая сейчас стоя у отцовского лимузина, нетерпеливо поправляла сползающую с плеча школьную сумку.
Увидев, что спутники уже подходят, Светлана нырнула в автомобиль и сердечно поздоровалась с шофером. Вахтанг и г-жа Ольга сели в машину, и серый лимузин Кульчицких мягко тронулся с места. Перед ним открылись подъездные ворота, и на минуту утренние звуки города проникли в тихий сад.
|
|
|
Светлана Кульчицкая
Пока мы ехали, я смотрела в окно и размышляла. На первое мое занятие в Университете по приказу отца меня сопровождал не только старший из моих телохранителей, но и некая г-жа Ольга.
Для меня г-жа Ольга являла собой загадку. Кто она, почему живет у нас в особняке, чем занимается? С остальными домашними – все ясно. Г-н Яцек Зборовски – управляющий, и я обычно трапезничаю с его семьей – его женой г-жой Владиленой и их детьми – моими ровесниками Генрихом и Ясей. Г-н Отто – начальник охраны. Г-н Карнов – семейный доктор. Есть еще папин секретарь, садовник, а также слуги и охранники. Но они за столом не появляются. А вот г-жа Ольга не только допущена к столу, а еще и сама решает приходить или не приходить. Она молчалива, но если заговорит, то жди подвоха. Г-жа Владилена обожает посплетничать, донести до нашего сведения расхожие слухи, и по любому вопросу у нее найдется свое мнение. Но в присутствии г-жи Ольги она робеет, а стоит той лишь взглянуть, или обронить замечание, как г-жа супруга управляющего испуганно умолкает.
|
|
|
Я решительно спросила у г-на Яцека – кто такая г-жа Ольга? Он слегка растерялся, буквально на несколько мгновений. Но для аккуратного, всегда точного в ответах, нашего управляющего, это было так заметно, как будто прозвонили в колокол. Впрочем, он немедленно вернул самообладание, и строго ответил:
- Вам, пани Светлана, о г-же Ольге может рассказать только Ваш отец.
Вот так отшил! Я даже подумала, что г-жа Ольга – отцовская наложница. И поскольку, может быть, в столице это не принято, и скандально, то домашние скрывают. Эту мысль я отбросила почти сразу. Вот глупости! Если так, то мне бы сказали, чтобы я не ошиблась в этикете. Этикет со слугами, особенно с привилегированными слугами, не менее важен, чем этикет с родственниками. Матушка этому с детства меня учила.
И вот теперь вместе с Вахтангом меня сопровождает г-жа Ольга. В качестве кого? Ну, конечно, охраны! Следовательно, г-жа Ольга – специалист по безопасности, и, наверное, очень высокого класса, если у нее такое особое положение.
По дороге г-жа Ольга молчала. И только когда Маркелыч приостановил автомобиль в месте, где дорога пересекает городской вал, где всегда останавливался мой дед, чтобы почтить память павших, тогда Ольга коснулась рукой шляпки и сказала:
|
|
|
- Вам следует быть благодарной Вашим предкам, пани Светлана.
И вновь замолчала.
…Пока автомобиль катился к Университету, минуя городские предместья, волнение вновь охватило меня. Не из-за занятий, хотя мне прилично было бы испытывать особые чувства, вступая первый раз в Университет в качестве студентки. Нет, причина была в другом. Не прошло еще и двух дней после скандальной дуэли между молодым Генрихом Зборовски и баронетом Манищенко, из свиты Лео, племянника Советника Оглы. Генрих заколол баронета, но и сам был тяжело ранен. Если бы не благорасположение моего отца пана Советника Кульчицкого, то Генриху грозила бы виселица. Но папа крайне своевременно даровал Генриху дворянство, и свора алчущих крови прихлебателей Лео Оглы осталась с носом. Скандал все еще гремел в газетах. И я опасалась встретить по приезде толпу газетчиков, или г-на Лео, или его прихвостней, следящих за мною. Я напоминала себе, что из-за г-на Лео, преследующего меня, мне нельзя выказывать дружеское расположение ни Полю, ни кому бы то ни было, чтобы не подвергать опасности жизнь моих друзей, как это случилось с бедным Генрихом. Ворох этих глупых и слегка панических мыслей вертелся в моей голове, когда мы приехали.
|
|
|
На автомобильной стоянке было пустынно. Нас никто не встречал – ни Поль, ни Лео, ни репортеры. Первое вызвало у меня легкую досаду, а второе и третье – искреннее облегчение. Я уже поверила в свою удачу, но тут у стоящего в отдалении авто распахнулась дверца, и появился сам г-н Лео с букетом.
Я сделала вид, что его не заметила.
- Пойдемте, - поторопила я своих спутников.
Появляется Франтишек Грымза
- Лана! – со ступеней входа в главное здание мне махал рукой Поль. Я махнула в ответ, и быстрым шагом направилась ему навстречу, так, что мои спутники отстали.
- Поздравляю с поступлением! – Поль успел раньше, чем меня нагнал г-н Лео, - Вот, познакомься, это мой друг Франтишек.
За спиной у Поля маячил высокий широкоплечий юноша с совершенно крестьянской физиономией. Он возвышался над Полем на целую голову, краснел и смущался.
- Очень приятно, - улыбнулась я.
- Франтишек – отличный парень, только совсем деревня. Он, представляешь, в столицу пешком пришел, чтобы поступить…
Я оглянулась. Г-жа Ольга остановилась, чтобы подкрасить губы, а Вахтанг демонстрировал, что ее охраняет. Г-н Лео со своим букетом раздумал подходить ко мне. Еще бы! Иначе ему пришлось бы смотреть на Франтишека снизу вверх, что у таких самолюбцев как Лео вызывает досаду. Такой результат меня вполне устраивал.
Я невольно сравнила Поля и г-на Лео. Поль в студенческой тужурке свободного покроя и в залихватски надвинутом студенческом берете со значком «башни» - символом истфака, - и г-н Лео в изысканном сером костюме с букетом в руке. Я не сомневалась, что букет вскоре окажется в мусорной урне. Ах, какие цветы пропадают! Всегда была неравнодушна к цветам, в отличие от г-на Лео. После истории с Генрихом, когда молодые аристократы из его свиты позволили себе так беззастенчиво насмехаться над моими спутниками, к г-ну Лео я испытывала брезгливую настороженность, а если честно, то я его боялась. Иначе почему бы я сделала то, что уговаривала себя не делать, - спряталась за спины своих сокурсников.
Поль и Франтишек проводили меня в аудиторию – небольшой полукруглый зал, где в центре располагалась кафедра, и окружая ее, ступенями вздымались парты. Помещение уже заполнялось студентами. Первокурсники чинно и молчаливо рассаживались на свободные места. Скрипели половицы паркета, поскрипывали деревянные скамьи. Иногда крышка парты бухала пистолетным выстрелом, и виновник неосторожности, мучительно краснея от своей неловкости, чутко замирал, как олень в лесу.
Левый сектор был отгорожен невысоким барьерчиком.
- Это для чего? – шепотом спросила я.
- Для кого, - поправил Поль, - для вольнослушателей. Там даже отдельный выход есть. Если кому надоест вольно слушать, то может уйти, не беспокоя студентов.
- А, - протянула я, наблюдая как на той половине появляется самоуверенный г-н Лео и – ну надо же! – элегантная г-жа Ольга. Возможно, виновато освещение, но я впервые заметила рыжеватый оттенок в темных волосах Ольги.
Звякнул колокольчик, знаменуя начало занятия, и мы, студенты, затаились. В аудиторию грузно вступил наш декан, литературная знаменитость, первый историк нашего государства, барон Юрий Казимирович Эккерт.
В то время барон Эккерт казался мне чуть ли не стариком. Но чем дольше я его узнавала, тем моложе он становился в моих глазах. На самом деле при моем поступлении лет ему было едва за шестьдесят. И хотя его борода была пегой от седины, а волосы отступили, открывая могучий лоб, старым г-н Эккерт себя не считал, разве лишь посмеиваясь над молодежью. Мы то в его глазах виделись желторотыми птенчиками.
- Здравствуйте, мои студенты! – громогласно начал он, - Я рад видеть такое количество молодых лиц на моем факультете. Спешу поздравить вас с тем, что вы – самый большой набор со времен основания истфака. И это значит, что наука история с каждым годом все увереннее входит в жизнь нашего общества. Сегодня я приветствую двадцать три студента, пожелавших изучать нашу дисциплину. Однако! – тут барон поднял палец и сдвинул лохматые брови, - как ваш декан я хочу еще раз предупредить вас. Профессия историка очень важна для общества. Но этой профессией не заработаешь на хлеб с маслом. Если вы хотите зарабатывать своей профессией, то вы пришли не туда! Если у вас нет глубокого внутреннего основания заниматься историей, то лучше вам сразу поискать другое место. Если вы собираетесь проявить неусердие и нерадение в моем предмете, то я буду безжалостно отчислять. То же касается предметов других преподавателей моего факультета. Лучше хорошо подумать и сделать правильный выбор, чем потратить год или два, и затем начинать сначала.
Далее декан пустился в рассуждения о важности истории как науки. Это было крайне увлекательно. Эккерт изъяснялся прекрасным литературным языком, слушать его было интересно и приятно. Студенты очарованно внимали. Восхищение красотой и содержательностью речи настолько переполняли меня, что хотелось немедленно поделиться с кем-нибудь. О! А ведь я могу это сделать! Папин секретарь обучил меня искусству мыслеречи. Вообще-то такого не существует – это я про мыслеречь, - но папин секретарь, аналитик Дома Кульчицких, - особенный. Он умеет то, что не умеют другие люди, и даже не относит себя к человеческому роду. Пока он помогал мне готовиться к экзаменам, я освоила искусство мысленного разговора с ним. Странно, но я никому об этом не рассказала, и не собираюсь рассказывать. Гвадьявата сказал, что у меня есть способности, а я сделала из этого секрет.
Я мысленно обратилась к Гвадьявате: «Если Вы не заняты, то выступление декана Эккерта могло бы Вас заинтересовать». И услышала его ответ: «Благодарю, пани Светлана. Я буду смотреть и слушать».
Увлеченная ходом мысли барона Эккерта, я удивилась, когда он остановил свою речь буквально на половине фразы:
- Ну, у меня еще будет время рассказать вам об истории в подробностях. Но сейчас я закончу свое выступление, чтобы представить вам одного из ваших учителей. Он приехал к нам недавно, но отрекомендую его как восходящую звезду нашей науки, сочетающего высочайший ум и оригинальные методы обучения. Итак, ваш преподаватель практической истории – Дагда Брюсович Черный. Прошу любить и жаловать!
Эккерт повернулся к дверям и захлопал в ладони. Студенты присоединились к аплодисментам.
появляется Дагда Брюсович Черный
От двери к кафедре быстрым шагом направлялся смуглый моложавый мужчина в пиджаке, и, - я глазам своим не поверила, - в юбке!
- Поль! – шепнула я, - Мне показалось, или он одет…
- Это называется «килт», - прошептал в ответ Поль, - такая родовая парадная одежда. Не отвлекайся, слушай.
Было заметно, что новый преподаватель волнуется. На кафедру он взлетел в один прыжок, а говорить начал, еще не остановившись. Дагда Брюсович вел свою речь, изредка нервным жестом приглаживая волосы, и я опять не поверила своим глазам, - под рукой его волосы меняли свой цвет! Его смуглое горбоносое лицо вызывало у меня странное ощущение похожести, и я мучительно пыталась сообразить, кого он мне напоминает.
«Опасность!» - прозвучало у меня в голове, и я вздрогнула от неожиданности. Увлеченная своими наблюдениями я совсем забыла о Гвадьявате. «Опасность! Пани Светлана, немедленно покиньте это место!» - напряжения в голосе Гвадьяваты хватило бы, чтобы засветить люстру Большого театра. Я оглядела зал. Лектор вещал, студенты внимали. Даже Лео для разнообразия перестал сверлить меня взглядом и слушал преподавателя.
«Я не понимаю, в чем опасность?» - вопросила я мысленно. «В зал проник объект класса «лицевой танцор». Приоритетная опасность! Я вызову охрану» - настаивал Гвадьявата. Я уперлась: «Вы про г-на Черного? Чем он опасен?» «Не знаю. Способность к опознанию опасных объектов заложена в меня при создании». Я хмыкнула: «Гвадьявата, мне не кажется, что преподаватель собирается напасть на студентов. Вряд ли декан Эккерт взял в учителя маньяка и убийцу». «Эккерт не знает. Он не Советник. При обнаружении объекта «лицевой танцор» я должен немедленно сообщить любому из Советников.» Я поморщилась: «Да, Гвадьявата, я знаю, что у Вас есть приказы и запреты. Сегодня в столицу прилетает отец. Вы сообщите пану Советнику Кульчицкому, что обнаружили объект.» «Объект нашли Вы, пани Светлана, а я всего лишь его опознал». «Ой, ну ладно, я сама сообщу об этом отцу». «Повинуюсь. Прошу простить, я вынужден прервать связь, не хватает сил поддерживать…»
Легкий сумбур шелестнул ветром в голове, примяв мысли, как у меня всегда бывает при окончании мыслесвязи. Зал тем временем взорвался аплодисментами. Пока я препиралась с Гвадьяватой, г-н Черный закончил свою речь, и перешел к благодарностям. Я бочком начала передвигаться к краю скамьи. Обещание «доложить» о преподавателе мне не нравилось. Разумный человек всегда опасается Службы безопасности Совета, и я заранее сочувствую любому, кто привлекает ее внимание. По крайней мере, я предупрежу г-на Черного.
Звякнул колокольчик, знаменуя наступление перемены. Я спешно направилась к кафедре. К счастью г-н Черный не торопился уходить.
- Г-н преподаватель! – негромко обратилась я к нему, - Не знаю, сочтете ли Вы это важным, но один из моих… - тут я немного замялась, -… моих друзей, считает Вас… опознал в Вас… - я поборола смущение и процитировала: - «объект повышенной опасности класса «лицевой танцор», о котором следует немедленно сообщить любому из членов Совета». Вот!
Уши мои горели. Дагда Брюсович цепко взглянул на меня:
- Ничего страшного, - голос его струился мягко и успокаивающе, - это уже не актуально, у меня есть разрешение.
При ближайшем рассмотрении волосы его находились в абсолютном порядке, то есть цвет не меняли, и вели себя как волосы всех приличных людей. Я кивнула и выскочила в коридор.
Уходит Лео Оглы
На время перерыва следовало где-то скрыться от г-на Лео. Ну конечно, в дамской комнате! Мысль оказалась правильной потому, что следом за мной туда же вошла г-жа Ольга.
- Придурок! – резко бросила она.
- Г-н Лео? – обрадовалась я.
- Полная ерунда, - подтвердила Ольга, - Пани Светлана, встаньте перед зеркалом, я поправлю Вам прическу.
Пока она переставляла шпильки, я внезапно заметила, что мы с г-жой Ольгой чем-то похожи внешне. Странно, что раньше я этого не замечала.
- Вот так хорошо, - она подвела итог своей работе, - Подождите здесь, пока я не уведу г-на Лео. Она вышла, а я следила за ней через щель неплотно прикрытой двери. Г-н Лео действительно прохаживался неподалеку. Ольга внезапно поскользнулась, неловко взмахнула руками, и г-н Лео вынужден был ее подхватить.
- Ах, простите. Кажется, каблук сломался. Вы не проводите меня?
И ушла, прихрамывая, и опираясь на руку г-на Оглы.
К следующей паре ни Ольга, ни Лео на занятия не вернулись.
Появляется тан Лоуренс Катц
Зато в секторе вольнослушателей я увидела новое лицо, да какое! В аудитории за партой сидел ликантроп!
У нас в Тавриде довольно много ликантропов, и злые языки даже называют нас «южными рабовладельцами». Но я еще никогда не видела ликантропа столь чисто и даже элегантно одетого, не говоря уже о том, что не ожидала встретить представителя этой расы в Университете.
Наши южные ликантропы, честно говоря, туповаты. Они способны к простым действиям – рубить или копать, подать или принести, и даже к сложным действиям способны, если все подробно объяснить…. Но в Университете! Удивительно! Загадочно! Надо обязательно с ним познакомиться, и узнать откуда он родом.
Судя по ушам он – из кошачьих. Лицо молодое, и да простят меня люди, вполне приятное для тех, кто, как и я, привык видеть ликантропов в их человечьем обличье. Серая шерсть на голове, совершенно кошачьи уши, и жесткие белые усы – вот собственно и все чем наш новый сокурсник отличался от молодых людей.
Пока я рассматривала оборотня, началась новая пара. Лектор привлек мое внимание, звонко постучав по кафедре деревянной указкой:
- Г-да студенты, занятие началось. Мое имя – Матвей Думинг, а мой предмет называется «фиксация». Молодые люди, ваши смешки неуместны. Мой предмет необходим вам как будущим историкам. Ведь с чем работает историк? С древностями! Зачастую эти древности находятся не в лучшем состоянии. Иногда эти древности вам придется самостоятельно извлекать из земли. Извлеченную древность необходимо сохранить, то есть зафиксировать. А если это невозможно, то хотя бы правильно описать, то есть опять же зафиксировать, и как можно быстрее, пока она не рассыпалась в прах у вас на глазах. Вот этому умению я и буду вас обучать. Но для начала я хочу, чтобы вы представились. Ну, Поля Дюбуа я уже знаю…
Поль приподнялся и поклонился преподавателю.
Поль как-то уже называл мне свою фамилию, но я пропустила ее мимо ушей. Ведь для меня он - просто «мой Поль». Мой? А вот это уже интересненько. Мои собственнические инстинкты уже занесли Поля в категорию близких мне людей, среди которых мой отец и мой брат. А еще кто? Мой Генрих? Мой Гвадьявата? В каком-то смысле, да. Моя Яся? Вполне. Мой г-н Яцек? Ну, нет. Мой Вахтанг? Не, не то. Моя г-жа Ольга? Никак нет!
- Кульчицкая Светлана?
Я вскочила, стукнув крышкой парты.
- Грымза Франтишек?
Франтишек начал выбираться из-за стола, и ему это было нелегко при его росте.
- Вижу, не вставайте.
- Понятовская Яна?
Кивнула миловидная девушка, изысканно одетая, единственная, кроме меня, кого на занятия сопровождал охранник. Я помнила, что Понятовские являются младшей ветвью Дома Советника Оклифа.
- Гранде Мария?
- С Вашего позволения, господин Мария Гранде.
У ответившего преподавателю явно были проблемы с полом. То есть худощавое черноволосое существо в мужской одежде могло быть хоть девочкой, хоть мальчиком. Ладно, запомню.
- Самохвалов Салман?
- Здесь!
…
Перекличка продолжалась недолго, нас и было чуть больше двух десятков учеников. После нее г-н Думинг вернулся к предмету. И мы узнали о правилах записи, зарисовки, дагерротипирования объектов древности, и даже о таких сложных способах фиксации как запись звука на пластинку.
По окончании лекции, складывая своим конспекты, я излагала Полю план:
- Поль, ты заметил ликантропа из вольнослушателей? В Университете это – обычное дело?
- До сих пор о таком не слышал…
- Надо с ним познакомиться! Он, наверное, из-за границы. Помнишь, на экзаменах были вопросы по ликантропскому исчислению. Я еще недоумевала: зачем они, если наши оборотни умеют считать только до пяти. И вот мы здесь встречаем другого оборотня – представителя утраченной ликантропской культуры! Поль, это же бесценный материал!
- Конечно, пани Светлана Кульчицкая.
Я замолчала. Села. Расплачусь прямо сейчас, или удастся сохранить лицо? Похоже, лицо меня выдало….
- Лана, прости, прости! Я – дурак, неудачно пошутил.
- Я так радовалась, что ты со мною дружишь не потому, что я Кульчицкая…
Поль взял мои ладони в свои, и сказал, серьезно глядя мне в глаза:
- Это правда. Ты – прекрасная девушка и отличный друг. Я понимаю, что у каждого есть свои болевые точки. Я обещаю, что не буду больше так шутить. Перестань хлюпать носом, и пойдем обедать, я покажу нашу студенческую столовую.
- А ликантроп?
- Его зовут тан Лоуренс Катц мак-Нимрод О,Шверн. Если бы ты не витала в облаках, то слышала бы, как он представляется. Ты права, г-н тан Лоуренс – уникальное явление и достоин всяческого внимания. Франтишек, ты как считаешь?
- А что я? – пробасил Франтишек, - У нас в горах таких нет. Сейчас нет. Но говорят, раньше были.
- Вот и повод, - продолжал гнуть свою линию Поль, - предложу ему показать столовую. Пойдемте, копуши, а то упустим нашего котика.
Мы его не упустили. Когда мы вывалились из аудитории, картина складывалась как на театральной сцене. Г-н Катц стоял ровно посередине коридора, задумчиво глядя в окно, и положив руку на эфес шпаги.
Пока мы сидели в аудитории, мне было не видно, что он при шпаге. Ношение личного оружия является одной из студенческих привилегий. Но среди первокурсников с мечом или саблей никто не явился. Перевязь от меча на современный пиджак не положишь, здесь мода нас победила. Под меч нужен или мундир или колет, какой одевали в прошлом веке. Собственно, на г-не Катце и красовался классический колет лилового сукна с пристяжными рукавами. Тан Лоуренс носил свой наряд и оружие совершенно естественно и элегантно.
Было заметно, что его сторонились. Похоже, что ликантроп в Университете вызывал недоумение. Не зная, как отнестись к такому явлению, его настороженно избегали. Студенты либо огибали оборотня, направляясь к выходу, либо никуда не торопились, - собирались группами, беседовали.
Вокруг Яны Понятовской собралась небольшая толпа. Яночку это вполне устраивало. Она была хищно небрежна. Раздав своим кавалерам веер, сумочку и перчатки, сейчас она непринужденно беседовала то с одним, то с другим, поблескивая глазами и мило посмеиваясь. До насмешек над оборотнем им оставалось немного, уже доносились приглушенные смешки в его сторону.
У противоположной стены, как бы в пику Яне, г-н Мария Гранде также оказалась в центре компании. Три девушки, видимо подруги Гранде, носили черные пиджаки поверх платьев. Сама же г-н Мария Гранде щеголяла в мужской фрачной паре и вертела в руке трость. Ее выдавали плечи, слишком узкие для юноши.
Поль тем временем разглядывал Катца.
- А он - смелый парень, - хмыкнул Поль, кивая на оборотня, - и, похоже, не дурак подраться. Всей своей позой - и растопыренными локтями, и местом, где он встал поперек прохода, - оборотень как бы подначивал: «Ну, кто рискнет?»
Поль решительно направился прямо к Катцу:
- Г-н тан Лоуренс, рад знакомству с Вами. Мое имя – Поль Дюбуа.
Ликантроп обернулся за мгновение до того, и теперь смотрел на Поля:
- Г-н Поль Дюбуа, - ответил он, слегка растягивая слова, - если вы рады нашему знакомству? - здесь оборотень сделал вопросительную паузу.
- Да, я предлагаю свою дружбу, г-н тан Лоуренс.
- В таком случае я тоже рад нашему знакомству. У людей это принято скреплять рукопожатием? Извините, я еще плохо говорю на вашем языке.
- Ну, если вы принимаете мое предложение, то я с удовольствием пожму вам руку.
Поль протянул руку, и оборотень осторожно прикоснулся к ней своей ладонью.
- Позвольте представить вам моих друзей – пани Светлану Кульчицкую и Франтишека Грымзу.
- Тан Лоуренс, - поспешно вступила я в разговор, - Вы – гражданин нашего государства или приехали из-за границы?
Тот оценивающе глянул на меня своими зелеными глазами, помедлил, как бы выбирая варианты ответов, и задумчиво произнес:
- Прошу прощения, я слишком плохо понимаю ваш язык.
«Не желает говорить на эту тему?» - удивленно подумала я, и как выяснилось позже, была права. Если Лоуренсу не нравился вопрос, то он немедленно ссылался на незнание языка. Впрочем, в остальном Катц оказался отличным парнем.
… Следующим занятием у нас была лекция «Языкознание и литература». Преподаватель Иржи Алексеевич Белинский огласил список книг, признанных действительно древними, с которыми нам предстояло ознакомиться по предмету. Авторы и названия книг были мне большей частью незнакомы. Разве что сказки Толкина и леди Крапивы матушка рассказывала мне еще в детстве. Мы начали разбор с произведения «Капитанская дочка» за авторством Александра Сергеевича Пушкина. Г-н Белинский предупредил, что язык первоисточника весьма отстоит от современного, и поэтому чтение его трудно, и требует занятий с преподавателем.
Дата добавления: 2019-08-31; просмотров: 154; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!