КАК НЕСМЕЯНИЯ ОБЪЕДИНИЛАСЬ С ХОХОТАНИЕЙ
…Утром Даша нарушила тишину, которую уже успела полюбить, страшным рёвом… Пропала её любимая драгоценная кукла Натали. Сначала она её долго искала, но в какой-то миг, когда у неё уже слёзы иссякли, а новые потоки только-только накапливались в глазах, именно в этот миг она увидела весёлую усмешку брата. Миша ходил и посмеивался. А когда Даше уже не хватило слёз, он начал хохотать, держась за живот. И у него даже появились слёзы, которых как раз не хватило Даше.
Даша сразу всё поняла: Мишка спрятал! Стало немного легче — ведь Натали где-то здесь. Но, с другой стороны, вспыхнула обида на брата. Он видел, как она плачет, как страдает, и только веселился. Обида влила в девочку новые силы и новый поток слёз, сопровождаемый горьким плачем, потряс стены и потолок квартиры. Мише стало ещё веселее.
А рёв Даши уже приобрёл полную определённость — это был плач-угроза, плач-обвинение, он призывал взрослых немедленно вмешаться в события.
И взрослые, конечно, появились: все и сразу. Миша тут же притушил своё веселье и отошёл подальше от сестры.
— Что случилось? — грозно спросил папа, и по расстановке участников драмы и по выражению лиц, многое понял.
Даша захлёбывалась слезами и, кроме: «Мишка… Мишка… Натали», ничего не могла объяснить.
Миша выскользнул из комнаты и через несколько секунд вернулся с куклой в руках.
— Может быть, ты это ищешь? — каким-то противным голосом спросил он у Даши.
|
|
|
Даша рывком прижала куклу к себе и, отвернувшись ото всех, теперь уже заплакала беззвучно и очень горько. Миша почувствовал, что это — совсем другой плач: плач не для других, чтобы они выручили, помогли, а свой собственный — ни для кого!
Мише теперь было очень жалко сестру. Казалось, на его лице застыла забытая улыбка, потому что внутренне он уже вовсе не смеялся, а готов был сам заплакать вместе с Дашей, пожалеть её, попросить прощения. Но тут мама начала возмущаться:
— Как ты мог?! Это жестоко! Это же издевательство! Ты что, не понимаешь?
Миша, сам не понимая, зачем он это делает, крикнул в сторону сестры:
— Рёва-корова, у-у-у, — и выскочил из комнаты. Самого его душили слёзы, но чтобы не дать им прорваться на волю, он и обозвал сестру рёвой.
Расстроенные взрослые разошлись по своим делам. Даша успокоилась, но Миша ещё долго не находил себе места.
…К вечеру брат с сестрой помирились. Они сидели рядышком на скамеечке и ждали появления Натали. Даша держала на коленях куклу. И вот кукла, наконец, исчезла — это был верный признак, что сейчас появится прекрасная девочка. Но Натали почему-то не появлялась…
Дети уже стали тревожиться, но тут услышали нежный голосок Натали:
|
|
|
— Встаньте, закройте глаза и сделайте один шаг вправо и два шага влево. Дети так и сделали, только Даша всё перепутала, и с закрытыми глазами сделала два шага влево, а потом один вправо.
Так Даша очутилась в Несмеянии, а Миша тем временем совсем в другой стране — Хохотании. А где же Натали? Пока не ясно.
Даша огляделась вокруг — все были очень печальны. Каждый держал под рукой платок: одни всхлипывали, другие рыдали, третьи вытирали слёзы. Даша заметила девочку, которая старательно всхлипывала, даже немного с подвывом, но глаза у неё были весёлые. Даша уже научилась всматриваться в лица и понимать настроение.
Даша подошла к девочке с весёлыми глазами и вежливо поздоровалась с ней.
— Здравствуй, чужеземка, — ответила девочка. — Пойдём ко мне. Тебе нельзя находиться на улице. Ты слишком весёлая. Меня зовут Уанна. Можно Уаша.
— А чего это здесь все ревут? — спросила Даша дома у Уаши. — Я вообще-то тоже умею хорошо реветь.
И Даша улыбнулась, вспомнив утро.
— Понимаешь, — начала свой рассказ Уаша, — когда-то в давние времена мы жили все вместе в одном королевстве. И у Короля с Королевой родилась дочь. Её назвали Яной. В день рождения Яны, даже в тот же час на крыльцо королевского дворца подбросили крошечного мальчика. На его головке, прямо на чепчике была прикреплена маленькая корона. Мальчик лежал на ступеньках в кружевных пелёнках и улыбался беззубым ртом.
|
|
|
Стражники увидели корону и немедленно отнесли мальчика во дворец Королю. Король посоветовался с Королевой, и малыш остался во дворце и стал их сыном, принцем. Назвали его Ян.
Яна росла очень доброй девочкой, но часто плакала, потому что всех жалела: и маленькую мушку, кончившую жизнь на липкой ленте, и бездомную собаку или кошку, и детей, которые не знали праздников. Всех жалела Яна, и глаза её почти не просыхали.
— А Ян? — Даше нетерпелось всё поскорее узнать.
— Ян рос очень умным мальчиком, и раньше всех кончил школу и королевский университет. Маленький он был очень весёлый, часто заразительно смеялся и все его очень любили. Когда он вырос, он продолжал смеяться, но только уже над глупостью, над бедностью, над всем и над всеми. Его смеха стали бояться. Над Яной он тоже смеялся и ещё с детства называл её Несмеяной. Так она и стала принцессой Несмеяной. А Яна называла названого брата не Ян, а Смеян. Он тоже так и остался принцем Смеяном.
Несмеяна жалела и своего «брата». Она говорила всем, что он несчастен потому что не знает самого главного. И что смех его не приносит радость людям.
|
|
|
— А что же самое главное? — заинтересовалась Даша.
— Я не знаю, — призналась Уанна. — Принцесса Несмеяна говорит, что жалость, а принц Смеян — «острый ум».
— А что такое «острый ум»? — не успокаивалась Даша.
— Наверное, такой ум, как у самого Смеяна.
— Что же было дальше?
— Дальше Король поделил пополам всё королевство, провёл негасимым факелом светящуюся границу и отдал одну половину королевства Несмеяне, а другую — Смеяну. Так из одного королевства стало два — Несмеяния и Хохотания. И вот теперь в Несмеянии все жители, чтобы не обижать чувств своей принцессы Несмеяны, всё время плачут. Поэтому у нас так сыро. Песни мы поём только печальные, танцы исполняем тоже. Но это ещё не всё.
Жители нашей Несмеянии и жители Хохотании стали выбрасывать на пограничную линию разные старые ненужные вещи, мусор. И постепенно между нашими королевствами выросла стена из мусора.
Потом один очень злой человек из Хохотании придумал такой трюк: он все свои злые мысли и поступки, которые терзали его совесть, сложил в красивый резной ларец и забросил на мусорную стену. Тогда все стали делать также: собирал кто-нибудь из Несмеянии всё, что он налгал до этого, заворачивал в красивую бумагу и относил на мусорную пограничную стену.
Стена выросла такой высоты, что жители одной страны перестали видеть жителей другой. Все знали, что в этой стене заложено столько злобного, жестокого, лживого мусора. Поэтому, когда кто-нибудь подходил к ней, то обязательно говорил: «Фу, как это гадко!» или «Фи, какая мерзость!» И постепенно стало казаться, что жители, которые находятся за стеной, такие же плохие, как эта самая стена. Ведь они не видели друг друга!
Стена с тех пор стала называться «Фи-фу» и вызывала у всех отвращение, и особенно то, что скрывалось за этой стеной. И хотя все жители ненавидели линию «Фи-фу», они продолжали укреплять её своими дурными делами.
— А можно посмотреть на эту линию «Фи-фу»? — с некоторым страхом спросила Даша.
— Туда не пускают детей, боятся, что малыши возьмут какую-нибудь красивую шкатулку и откроют её. Тогда неизвестно, какая гадость вылетит из неё и где, в каком королевстве приземлится. Да и смотреть-то не на что. Линия «Фи-фу» действительно ужасная. Там проросли какие-то кривые дикие растения, в стене живут злые духи или черти. Они там страшно воют по ночам. А воздух такой тяжёлый, что першит в горле, и все зажимают носы. С той и с другой стороны ходят стражники.
Уанна несколько раз прерывала свой рассказ и прислушивалась. Окно в её комнате было завешено плотными шторами. Двери плотно закрыты.
— Я же не могу всё время плакать и вздыхать. А у нас есть такие, которые на самом деле никого не жалеют, но своими слезами показывают, что они добрые, жалостливые. И вот они и могут донести во дворец, и тогда меня причислят к насмешникам и вышлют в Хохотанию.
— Так, может быть, там хорошо? — удивилась Даша.
— Может быть, мы не знаем. Нам говорят, что очень плохо.
— Ой, как все сложно. Что же теперь делать? — приставала с вопросами Даша.
— Сегодня ночью все решится. Нас научила, что делать, одна добрая, как ангел, девочка. Она прекрасна, как сама Красота. Надо прийти каждому, кто сбросил на стену дурные дела, забрать их с собой и сделать столько добрых дел, пока дурные совсем не уничтожатся, как бы растают. Но только каждый сам должен справиться со своим злом. Так нам объяснила эта прекрасная девочка и убедила всех и у нас в Несмеянии, и в Хохотании. У нее в руках пучок пушистых белых перьев.
— Ой, так это Натали! Как хорошо, что она здесь, — обрадовалась Даша. — А когда это произойдет?
— Ночью, как только три раза крикнет над стеной птица Фифилин.
— Ты ошиблась, Уаша. Филин, а не фифилин.
— Нет, фифилин над Фи-фу-линией.
…А тем временем, пока Даша и Уаша так интересно беседовали, несчастный Миша бродил по Хохотании. Кругом все смеялись: кто от того, что был счастлив, богат и здоров; кто от того, что был очень умён и образован и всё кругом вызывало у него насмешки; кто от того, что привык веселиться.
Мише тоже рассказали историю разделения Королевства на Несмеянию и Хохотанию. Миша понял, что Даша попала в Несмеянию и очень жалел сестру. Ему все вокруг твердили, как плохо, скучно, бедно в Несмеянии и какие там все жалкие. Миша представлял себе, что вдруг Даша уже никогда не сможет вырваться из несчастной Несмеянии и ему хотелось плакать, а иногда даже зареветь. Он приставал ко всем с вопросами, как спасти Дашу, но всем было не до него. Все хохотанцы уже готовились к ответственной ночи. Каждый, кто когда-то забросил в пограничную стену свои дурные дела, думал, как и чем будет уменьшать зло и ложь. Каждый должен был держать ответ только перед своей совестью.
И вот наступила Великая Ночь. Страшным голосом прокричал над стеной фифилин. И каждый забрал свой принесённый раньше свёрток, или ларец, или шкатулку. И никто не ошибся и не спутал, потому что как ни старались люди забыть, как выглядит в красивой упаковке их зло, они не смогли этого сделать.
После этого стена из оставшегося простого мусора рассыпалась, как сухая пыль. И все, кто стоял на земле Хохотании, увидели в свете луны тех, кто стоял на земле Несмеянии. Те и другие очень удивились, что они сами и их страны похожи друг на друга.
Так они стояли и смотрели друг на друга: одни перестали язвительно улыбаться и насмехаться, другие прекратили плакать и вытирали глаза.
В этот момент и появились печальная принцесса Несмеяна и остроумный учёный принц Смеян. Они тоже посмотрели друг другу в глаза — ведь отвратительной стены уже не было. И вдруг они почувствовали, что больше не смогут обойтись без того, чтобы как можно чаще заглядывать друг другу в глаза. Они влюбились друг в друга с первого взгляда. Потому что это был действительно первый взгляд, когда они желали добра друг другу, а значит, этот взгляд оказался ДОБРО-ЖЕЛАТЕЛЬНЫМ.
— Если хочешь делать добро другим, лучше быть умным, правда? И улыбка тоже помогает, да? — неожиданно спросила Несмеяна и вдруг улыбнулась, но только пока ещё печальной улыбкой.
Принц Смеян протянул ей обе руки и на этот раз не рассмеялся, а стал очень грустным.
— Сколько же времени я не понимал тебя, Несмеяна? Я думаю, что у умного человека сердце должно быть отзывчивым, как у тебя. Иначе умные могут натворить много зла. Правда, Яна? — опять заглянул в глаза принцессе Смеян.
— Конечно, Ян! — воскликнула Яна и засмеялась, может быть, впервые в жизни.
А люди, которые стояли по обе стороны бывшей стены, ещё по привычке сохраняли прежние, предписанные им королевским указом, выражения.
И вдруг всё преобразилось: печальные заулыбались; смеющиеся сделались серьёзными, — и оказалось, что у всех такие разные лица, у каждого своё собственное, неповторимое. Но все, абсолютно все, как и принц с принцессой, были доброжелательны друг к другу. Тогда и взошло Солнце.
Вот тут Миша и увидел Дашу. Она стоял рядом с местной девочкой, и они обе улыбались.
— Даша, я нашёл тебя! — закричал Миша и бросился к сестре. И тут же хохотанцы перепутались с несмеянцами и пошли в гости друг к другу. Никого нельзя было причислить ни к Хохотании, ни к Несмеянии. А Ян с Яной уже обсуждали, где встанет их общий дворец и где будет столица.
В этот момент Миша и Даша почувствовали, что их накрыли нежные страусовые перья. Это, конечно, был веер Натали.
И через секунду дети уже собирались ложиться спать в своей комнате. Даша была очень весёлая и довольная, а Миша никак не мог избавиться от беспокойства. Но уснули они очень быстро. В окошко детской заглядывала круглая улыбающаяся луна, можно было подумать, что она только что сбежала из Хохотании.
Об эмоциональной культуре
(эмоциональный практикум для взрослых)
Ясно, что все взрослые хотели бы сделать жизнь детей радостной, наполненной положительными эмоциями.
Конечно, улыбка на личике ребёнка, его весёлый смех воспринимаются как самое естественное проявление детства. Но ребёнок, даже в том ограниченном окружении, которое соответствует его возрасту, сталкивается с разными объектами и явлениями. Они могут вызвать самые различные переживания, в том числе и отрицательные: огорчения, слёзы, гнев, отвращение, страх. Массу таких переживаний ребёнку даёт искусство — детская литература, сказки.
А болезни близких, заботы о животных — сколько разных эмоций вызывают у детей! Но для воспитания личности они положительны и необходимы, так как делают человека человеком, отзывающимся на всё своим сердцем.
Важна искренность таких чувств, независимая от одобрения окружающих. Такая независимость проявляется тем больше, чем старше становится ребёнок. Разумеется, всю информацию о себе малыш сообщает взрослым почти исключительно на уровне эмоций, и взрослые тут же откликаются на них, приходят малышу на помощь. Таким образом, эмоции у самых маленьких являются как бы сигналами для взрослых о их состояниях — здоровье, настроении. Но в дальнейшем эмоции приобретают собственную ценность для личности. Из самоценных эмоций складывается сложный внутренний мир переживаний личности, ими окрашиваются в яркие цвета все явления окружающей среды. Но эмоции обладают таким свойством, что они не безразличны для других, они так или иначе задевают других. Поэтому необходимо обучать детей культурным формам проявления своих эмоций, как бы сильны они ни были. И здесь важен, безусловно, образец, который демонстрируют взрослые, живущие рядом с ребёнком. А также и образцы, в той или иной форме — прямой или косвенной — созданные искусством.
Мы обращали внимание на это ранее, но не вредно ещё и ещё раз повторить столь важные мысли. Когда нарушается связь поколений и уничтожаются образцы эмоционального общения, эмоциональной культуры, создаваемой и оттачиваемой веками и имеющей форму существования в совместной жизни, то на таких обломках очень трудно снова подхватить и протянуть порванные нити. Взрослым, находящимся рядом с детьми, в сфере «эмоциональной досягаемости», нужно следить за собой: не только сдерживать разрушительные для себя и других эмоции (раздражительность, агрессию, отчаяние и т. п.), но и старательно облекать свои эмоции в эстетически приемлемую форму. Впрочем, об этом уже был разговор.
Но что хотелось бы ещё раз подчеркнуть: в своём общении с ребёнком не застревайте на той фазе, когда он вам сообщает эмоцией о своём состоянии, а вы немедленно бросаетесь ему помогать или бурно реагируете на такой сигнал. Уловив эту связь, ребёнок может «вооружиться» своими эмоциями и использовать вас как исполнителя своих прихотей. Это называется «манипулировать чувствами другого» и означает только то, что вы задержали процесс развития эмоций, их взросления, совершенствования.
А человек, не усвоивший эмоционально-культурных форм проявления своей личности, очень тяжёл и неприятен в обществе, он может испортить любой праздник, «отравить» всем настроение, втянуть в склоку, в ссору. Его эмоции, как колючки, царапают, задевают окружающих, цепляются к ним. И, напротив, каждый жест, каждый взгляд, движение бровью, уголков рта эмоционально воспитанного человека не только создают мосты для понимания, единения людей, но и способны доставлять глубокое эстетическое наслаждение при общении.
Дети приобщаются к эмоциональным образцам очень быстро, поэтому порой они так похожи на своих близких (так же, как и муж с женой), даже если совсем на них не похожи.
ЧУДЕСА В РЕШЕТЕ
…Вечером в воскресенье Миша пришёл с прогулки расстроенный, обиженный и злой одновременно. Во дворе появился новый мальчик. Раньше он жил в Москве. Детям он представился:
— Щербатый — гроза Арбата.
Во рту у него действительно недоставало зубов, и Щербатый угрожающе сплёвывал сквозь дырку между зубами. Всем, кто с ним заговаривал, Щербатый заявлял: «Цыц, козявка, брысь под лавку…»
Миша решил удивить Щербатого. У мальчика даже мелькнула, мысль стать его другом и тем самым тоже оказаться грозой их двора. Миша рассказал, что у него есть двухколёсный велосипед и что к ним пришла посылка из прошлого века.
Это сообщение не произвело на Щербатого того впечатления, какое ожидал Миша.
— Чушь, — процедил сквозь зубы Щербатый. — Чепуха!
Миша понял, что Щербатого ему ничем не удивить и, по-видимому, его дружбы завоевать не удастся. Миша расстроился и немного отошёл от ребят. Тут-то он и увидел, что все дети, которые окружили Щербатого, просто таращили глаза на его беззубый рот.
— Ша-а, малышня! Ща буду раздавать подарки, — повелительно шепелявил Щербатый.
Дети заулыбались. Кто же, интересно, не любит подарков?!
— Кто первый? Подходи, — поблёскивая разбойничьими глазами, притворно ласково пригласил Щербатый.
Выскочил маленький мальчик и доверчиво потянулся к Щербатому.
— Получи свой подарок! — весело выкрикнул тот и дал малышу щелбан. Этого никто не ожидал. На лицах детей ещё играли улыбки. Но они остались от прошлого, когда все ещё находились в ожидании хорошего, какого-то чудесного подарка, который вот сейчас у всех на глазах Щербатый достанет из своих огромных карманов.
Воцарилась неприятная тишина. Щербатый засмеялся. Обиженный малыш юркнул за спины других ребят.
— Ну, кто следующий за подарком? — Щербатый оглядел детей. Все отводили глаза от ястребиного взгляда Щербатого. И тут его глаза задержались на Мише. Миша съёжился: и от страха, и от стыда за свой страх перед Щербатым.
— Эй, ты, посылка из прошлого, подойди поближе! Чего дрожишь?! — в голосе и лице Щербатого было столько издёвки, что этого уже Миша выдержать не мог.
Он решительно кинулся к обидчику, сжав кулаки. Его, действительно, трясло:
— Ща, как дам! — срывающимся голосом прокричал он. Но крик получился довольно тихий, какой-то придушенный.
— Що-о-о? — грозно спросил Щербатый и уставился на Мишу. Видно, Щербатый всем другим звукам предпочитал шипящие. Во всяком случае, они прибавляли ему уверенности, а дырка в зубах способствовала их угрожающему произнесению.
Миша сжался. Можно было убежать или хотя бы попытаться это сделать, но то ли ноги отказали, то ли всё же было стыдно сверкать пятками, Миша не мог в этом разобраться.
— Ну, чего ты хотел дать-то? — совсем другим, каким-то сладким голосом спросил Щербатый.
Миша удивился и поднял глаза.
Щербатый ему улыбался, но улыбка была какая-то странная. Миша даже не понял, что Щербатый смеётся над его бессильной угрозой: «Ща, как дам!», потому и спрашивает, что он хочет дать.
И тут Миша всё понял. Он увидел подошедшего к ним совсем чужого дядю. Дядя смотрел на Щербатого, как бы подозревая недоброе. Миша решил воспользоваться моментом.
— Мне уже домой пора. Дел много, — произнёс он с некоторой важностью, но голос его предательски дрожал. Он повернулся и не спеша пошёл к своему дому. Но чего ему стоило это «не спеша». Другие дети тоже стали разбегаться.
Щербатый со словами, обращенными к дяде: «Вот, малышню воспитываю!», засунул руки в карманы и, насвистывая, враскачку двинулся к своему подъезду.
Из-за всей этой истории Миша и появился дома расстроенный. На душе было муторно. Он почему-то вспомнил это слово, которое раньше не очень-то понимал. Теперь он чувствовал — «муторно — это, как сейчас, вскипает какая-то муть не то против Щербатого, не то против самого себя, вот именно — муторно!»
Натали сидела в комнате рядом с Дашей. Обе как-то печально смотрели на мальчика. В воздухе витал знакомый аромат духов из далёкого прошлого. В детской комнате было темно, уютно, даже красиво.
Сердце у Миши дрогнуло, а душа стала постепенно успокаиваться. Казалось, Натали знает всё, что сейчас происходило во дворе, но ни о чём не спрашивает. А Даша, хоть и смотрит сочувственно, но вот-вот навалится с вопросами. Мише этого не хотелось.
— Миша, а ты слышал что-нибудь про крошку Цахеса? — ни с того ни с сего спросила Натали.
Миша сразу забыл про свои горести и стал вспоминать что-нибудь про крошку Цахеса, но так ничего и не вспомнил.
— Мы скоро его увидим, — пообещала Натали. А Миша так и не понял, радоваться ему, опасаться или испугаться.
Натали тем временем надела серебристый широкий плащ и в нём стала похожа на обычную девочку. Нет, всё-таки не обычную! Она в этом плаще как будто светилась. Натали спрятала под плащом свой волшебный веер. Все вышли из дома.
«Куда это они?!» — подумал Миша и поплёлся следом за девочками. Через некоторое время они были у дверей неизвестной квартиры. Из-за двери высунулся смеющийся Щербатый—гроза Арбата.
Миша не успел ничего почувствовать: ни испуга, ни удивления… как Натали взмахнула своим веером, и тут же напор упругого ветра ударил всем в лицо. Невольно закрылись глаза.
Когда дети открыли глаза, то увидели, что находятся в огромном зале и прячутся за колонной. Но они могли бы и не прятаться. На них никто, ну абсолютно никто, не обращал внимания.
— Это дом профессора Моша Терпина, — тихонечко пояснила Натали. — Мы в сказке Гофмана «Маленький Цахес, прозванный Циннобером». В нашей семье, — тут Натали мечтательно вздохнула, — очень любили эту сказку.
Натали прервала свою речь и с беспокойством посмотрела на Щербатого. Мальчик явно ничего не понимал и столь же явно перепугался. Ни следа не осталось от его былой удали. Вот бы сейчас малыши посмотрели на своего грозного «героя» — Щербатого — грозу Арбата.
— Что с вами, Шурик? — спросила его Натали и нежно обняла мальчика.
— Он не знает французского, — злорадно буркнул Миша.
— Как не знает? Что вы, Мишель? Он же такой большой, то есть Шурик большой, — необычайно удивилась Натали. — Не беспокойтесь, Александр. Мы на несколько секунд отправимся в волшебное путешествие. А дома никто этого не заметит и вы скоро вернетесь.
Шурик задышал ровнее и стал прислушиваться к тому, что происходило в доме.
«Даже имя у него шипит — Шшшурик», — неодобрительно подумал Миша.
— Видите этого несчастного карлика? Это и есть маленький Цахес. Но теперь он уже стал знаменитым и его стали называть Циннобер. Он скоро будет назначен министром.
— Тот безобразный уродец станет министром?! — довольно громко воскликнула Даша.
— Потише, Дашенька, нас не должны заметить здесь, — мягко попросила Натали. — Послушайте, пожалуйста, стихи Валтазара. Он их посвятил Кандиде, вон той красивой девушке. Видите?
Даша слушала стихи о соловье и розе и невольно начала волноваться. Что-то в этих стихах заставляло её переживать. Даша заметила, что Кандида тоже сильно переживает. Щёки её пылали, как лепестки розы.
Миша не очень-то вникал в стихотворение. «Какие-то розы, соловьи! — мысленно отмахнулся от содержания мальчик. — Но вот Кандида и наша Натали чем-то похожи. Наверное, потому, что они обе красивые», — размышлял Миша.
Натали беззвучно произносила стихотворение. Видно, она давно его знала наизусть.
А Шура-Щербатый — в это время впился глазами в уродливого карлика. Тот нагло оглядывался по сторонам и даже пару раз сплюнул через кривые зубки на сверкающий паркет. Щербатого этот Цахес почему-то очень настораживал. Почему бы это? Но послушаем сказку про Валтазара и Цахеса.
«…Его чтение (т. е. Валтазара), всё более страстное, выдавало внутренний жар любящего сердца. Он дрожал от восторга, когда тихие „ахи“ и „охи“ женщин, когда возгласы мужчин: „Великолепно! Прекрасно! Божественно!“ убеждали его, что его стихотворение всех проняло.
Наконец он кончил. И тут все стали кричать:
„Какое стихотворение!.. Какие мысли… Какая фантазия… Какие замечательные стихи… Какое благозвучие… Спасибо… Спасибо, вам дорогой господин Циннобер, за божественное наслаждение…“
— Что? Что вы говорите? — воскликнул Валтазар.
Но никто не обращал на него внимания, все бросились к Цинноберу, который сидел на диване, надувшись, как маленький индюк, и противнейшим голосом сипел:
— Прошу покорнейше… Прошу покорнейше, не обессудьте!.. Это пустячок, я наспех накропал его не далее как прошлой ночью!
Но профессор эстетики закричал:
— Восхитительный, божественный Циннобер!.. Сердечный друг, если не считать меня, ты — лучший поэт на свете из ныне живущих! Дай мне прижать тебя к своей груди, душа моя!
С этими словами он высоко поднял малыша с дивана и стал прижимать его к сердцу и целовать. Циннобер вёл себя при этом весьма строптиво. Он колотил ножками по толстому животу профессора и верещал:
— Пусти меня… пусти меня… мне больно… больно… больно… Я выцарапаю тебе глаза… я откушу тебе пол носа!
— Нет, — вскричал профессор, сажая малыша на диван, — нет, милый друг, долой чрезмерную скромность!
Покинув карточный стол и тоже подойдя к ним, Мош Терпин взял ручку Циннобера, пожал её и очень серьёзно сказал:
— Превосходно, молодой человек! Мне не перехвалили, о нет, мне недохвалили вашу высокую одарённость.
— Кто из вас, — снова вскричал профессор в полном восторге, — кто из вас, девы, вознаградит великолепного Циннобера за его стихи, выражающие глубочайшее чувство чистейшей любви, поцелуем?»…
Натали закрыла лицо своими нежными длинными пальчиками. У Даши вырвалось: «Что они, с ума спятили все?» Миша машинально произнёс: «Ща, как дам!» — непонятно кому это адресовалось. «Цыц, козявка!» — пробормотал Щербатый. Это предназначалось всё же не Мише, а, надо думать, Цинноберу. Шурик весь нахохлился, но был чем-то смущён.
— Тише, господа! — сквозь пальчики прошептала Натали. — Смотрите и слушайте.
И сказка продолжалась после некоторой паузы дальше:
«…И тут встала Кандида, с пылающими щеками подошла к малышу, опустилась на колени и поцеловала его в гадкий синегубый рот.
— Да, — закричал тогда Валтазар, словно бы вдруг обезумев, — да, Циннобер… божественный Циннобер, ты сочинил проникновенные стихи о соловье и розе, тебе по праву причитается прекрасная награда, тобою полученная!..»
Даша теперь поняла, почему Натали закрыла лицо руками. Смотреть на это зрелище было тяжело, почти невыносимо. И Даша тоже прижала ладошки к глазам и тихо застонала: «Ой, ой, не могу!»
— Извините меня за то, что я причинила вам столько страданий? — совсем разволновалась Натали, а как известно, когда она сильно волновалась, то переходила на другой язык, которым владела так же, как и русским. — Извините меня. Пойдёмте скорей на воздух.
И они беспрепятственно выбрались из дома профессора Моша Терпина. И сразу следом за ними из парадного кто-то выскочил и помчался по улице. Это был Валтазар. Он спешил домой в лютой ярости от горя и несправедливости судьбы и людей.
Дети, проводив взглядом несчастного поэта, огляделись. Они стояли на булыжной мостовой старинной улицы средневекового немецкого городка. Все четверо потихоньку зашагали по блестящим после дождя булыжникам.
Во время прогулки Натали рассказала детям о крошке Цахесе и Валтазаре.
«У бедной крестьянки родился необычайно уродливый ребёнок, которого назвали крошка Цахес. Однажды эту крестьянку с малышом-сыном встретила в лесу фея Розабельверда… Бедная женщина так устала, собирая хворост, что крепко уснула, а крошка Цахес валялся рядом на траве. Фея была потрясена убогим видом несчастного малыша и ей захотелось его чем-то одарить. Фея Розабельверда была очень доброй и красивой.
Она даже не подозревала, какая злоба, грубость и жестокость, и к тому же презрение ко всем другим людям заключены в этом тщедушном корявом теле. Фея сделала так, что таланты других людей воспринимались, как необыкновенные способности Цахеса, которого впоследствии стали называть Циннобером, так как он становился всё более важным и могущественным. Он стал настоящим тираном».
— Мы только что с вами наблюдали, как восхищение, которое вызвали у слушателей стихи Валтазара, было выражено Цинноберу, ничего не понимающему в поэзии, — обратилась Натали к детям, и они дружно закивали в ответ головами. Да, конечно, они помнили всё это, ведь только что пережили и возмущение, и удивление, и растерянность.
— Потом такие же истории случались и с другими талантливыми людьми, — продолжила свой рассказ Натали. — Так, прекрасный музыкант-скрипач вдохновенно исполнил труднейший концерт и в ожидании аплодисментов сделал несколько шагов вперёд, но вся публика, не обращая на скрипача ни малейшего внимания ринулась в угол концертного зала. Раздались возгласы:- «Браво, брависсимобожественный Циннобер! Какая игра… Какая благородная манера, какая выразительность, какое мастерство!». Когда скрипач попробовал объясниться с публикой, его обвинили в зависти, ревности и недоброжелательности. Скрипач был вне себя от гнева и тогда с ним обошлись как с сумасшедшим. Хотите посмотреть, как это было? — обратилась Натали к детям.
— Да, да, — закричали они все разом.
Тогда посмотрите в волшебный лорнет и вы увидите, что происходило на концерте знаменитого скрипача.
И вот что увидели дети…
Когда в лорнет смотрел Миша, то он никак не мог избавиться от чувства, что он наблюдает что-то знакомое ему прежде. Но что? И тут Циннобер, как-то особенно нагло посмотрев прямо в лорнет, просвистел: «Цыц, козявка!» и сплюнул почти в лицо Мише. Миша вздрогнул и споткнулся о булыжник мостовой. Он бы упал, если бы его не подхватила Натали. Но мальчик продолжал смотреть в лорнет не отрываясь. Публика после проделки наглого Циннобера начала хлопать в ладоши и опять восхищаться этим уродцем: «Ах, как это остроумно, какая тонкая оригинальная шутка!» Многие при этом смеялись до упаду…
Но тут внезапно всё пропало. А это просто Шурка — Щербатый — выхватил у Миши волшебный лорнет. Ему надоело ждать своей очереди, и он поступил так, как обычно поступал с младшими ребятами. Миша хотел было отнять у Щербатого лорнет, но Натали его остановила.
— Не обижайтесь, Мишель, — ласково попросила она. — Вы достаточно долго держали лорнет. Александр просто не выдержал. У него не хватило терпения ждать. Я прошу прощения у вас за него, Мишель.
И Миша смирился. Он посмотрел на Щербатого и понял, что с «грозой Арбата» происходит что-то неладное. Щербатый с жадностью всматривался в лорнет и то, что он там видел, вызывало у мальчика почти ужас. Щербатый покраснел и прикусил губу. Потом он заморгал, и Мише показалось, что Шурик этим морганием пытается отогнать слёзы. «Что это он?» — удивился Миша.
Натали с сочувствием смотрела на Шурика. А тот вдруг нечаянно (или нарочно, не известно) уронил лорнет. Так и разбился бы волшебный лорнет, если бы, конечно, был бьющимся, если бы не Миша, который ловко, как настоящий циркач, подхватил его у самой мостовой. Щурик ничего не говорил. И тут Миша вдруг вспомнил всё, что сегодня произошло у них во дворе. Он даже как будто услышал нахальный голос Щербатого: «Цыц, козявка, брысь под лавку!»
— Вот это да! — подумал Миша и покосился на Щербатого. А тот молчал и сильно наморщил лоб. Видно, обдумывал что-то важное.
И тут Даша, которая до сих пор с удовольствием рассматривала незнакомый город и его жителей, спросила Натали:
— А что же случилось с Циннобером в конце сказки? Он стал царём?
— Нет, нет, — ответила Натали и сильно покраснела. — Я вам потом расскажу.
— Нет, мы хотим сегодня, нет, нет, мы хотим сейчас, — дружно завопили Миша и Даша. Шурик почему-то к этой просьбе не присоединился.
— Ну, хорошо, — сказала Натали. — Он утонул в ночной вазе.
— Что это за ночная ваза? — не понял Миша.
— Это просто горшок, я слышала, что ночной вазой раньше называли обычный ночной горшок, — и Миша с Дашей громко засмеялись.
Натали ещё сильнее, почти до слёз покраснела, а Шурик отвернулся, плечи его опустились.
— А мне всё-таки жаль крошку Цахеса, — тихо проговорила Натали. — Он плохо жил и ужасно умер.
— Так ему и надо, — весело произнёс Миша и покосился на Щербатого.
— Не хочу больше быть грозой Арбата, — вдруг заявил Шурик.
И Миша его понял и перестал смеяться.
— А мне тоже жаль крошку Цахеса, — перестав смеяться, тоже объявила Даша. — Но он очень уж мерзкий.
— В жизни много сложного. — печально заметила Натали и взмахнула своим волшебным веером… и все оказались в детской Даши и Миши. Правда, Шурик сразу забеспокоился.
— Ты у нас в гостях, — заметила беспокойство мальчика Даша и успокоила его.
— Не дрейфь, Щербатый — гроза Арбата, — снизошёл Миша. Ему сейчас было спокойно и хорошо, не то, что тогда во дворе.
Но Натали посмотрела на Мишу с недоумением и печалью. Миша про себя удивился, что он теперь постоянно сверяет свои слова, действия и переживания с Натали, с выражением её глаз, с оттенками её голоса… Удивляйся, не удивляйся, но это было так, и ведь, что самое главное — Натали не отчитывала, не грозила пальцем, а просто посмотрела на Мишу, и Миша уже заёрзал на своём стуле. Вот такие дела!
Шурик промолчал и тихо произнёс:
— Не буду я больше ни грозой, ни громом, ни молнией. Просто Шура или Александр.
Натали рассмеялась своим мягким, лёгким смехом, но внезапно замолчала, прислушиваясь.
— Чу, — прислушалась Натали. — Нас сейчас посетит ЧУДО! Пусть сбудутся все ваши мечты!
Все застыли и напряжённо прислушивались.
Но ничего не происходило. Натали покачала головой:
— Чудо было близко, но не осенило нас. Но это ничего, не расстраивайтесь. Давайте лучше представим себе чудо…
Натали брызнула на стену комнаты своими знаменитыми духами и попросила Мишу смотреть на это место на стене.
— Думай о чуде, — попросила Натали. И… о, чудо! — на обоях начала проявляться картина.
— Ой, здорово! — крикнула Даша, и было непонятно: относилось её высказывание к появлению картинки или к самой картинке.
— Ох, Мишель, успокойтесь, наконец, — взмолилась Натали.
— Я тут ни при чём. Это же обыкновенное чудо.
Но видно было, что Натали с ним не согласилась, но промолчала.
— А теперь, вы, Дашенька.
Даша уставилась на стену и на ней очень быстро появилась картинка.
— А что означает это чудо, Дашенька?
— Это значит, что ты осталась с нашей семьёй навсегда, — прошептала Даша.
— Но ведь то, что мы сейчас вместе — это уже ЧУДО. Я ведь из другого века, — мягко напомнила Натали.
— Нет, я хочу… чтоб всегда… — забормотала, запинаясь, Даша.
— Александр, теперь вы, — предложила Натали гостю, чтобы отвлечь Дашу от печальных мыслей.
— Шурик сильно засмущался. На стене возникла картинка.
Все с вопросительным удивлением воззрились на Шуру.
— Это моя бабушка. Она сейчас больна, не встает с постели. А когда я был маленьким, мы с бабушкой часто гуляли и ездили летом отдыхать. А теперь…
Шурик опустил голову, чтобы никто не увидел его лица, и особенно глаза.
— А теперь ты, Натали, — попросила Даша.
Натали только взглянула на стенку и там сразу появилась картина.
— Это же просто икона. Какое же это чудо? — разочарованно произнёс Миша.
— Нет, нет, что вы, Мишель. Это самое настоящее чудо. И я вспоминаю это всегда, когда думаю о чуде. Миша, вы потом всё поймёте. Я уверена.
— Но почему слово ЧУДО так легко перерастает в чудовище, а? — неожиданно спросил Миша, и глаза его заблестели.
— Давайте посмотрим и на наших чудовищ, — так же внезапно предложила Даша.
— Давайте, давайте, — обрадовался Шурик, и, наконец, отвлёкся от печальных мыслей.
у Миши…
…у Даши…
у Шурика…
И вот что получилось…
— Что же у тебя такое маленькое чудовище? — рассмеялся Миша.
— Он только ростом маленький, а чудовище-то он большое, даже огромное, — возразил Шурик.
Видно, всё-таки сильно его задел чем-то этот крошечный деспот Циннобер. Чем же это?
А вот у Натали получилась сначала такая картина.
А Шурик подумал и кивнул.
— А где же тут чудовище? — изумились дети.
— Все, кроме Иисуса, толпа, — совсем непонятно ответила Натали.
А Шурик подумал и кивнул.
Потом Натали высмотрела это… Дети начали щуриться, думали, что картинка слабо проявилась.
— Да там ничего нет. Потому, что Иисус Христос простил своих мучителей.
— И ты тоже простила? — удивилась Даша.
Я не могу их простить или осудить. У всех своих грехи и слабости… — начала, мучительно подбирая слова, Натали…
Но тут: «Вы уже легли?» Это мама. И Натали взмахнула веером. В тот же миг Миша, Даша и Шурик очутились в своих кроватках. Натали улыбнулась, поправила одеяло у брата и сестры. Послала воздушный поцелуй Шурику, который спал у себя дома. И легла рядом с Дашей и тут же превратилась в куклу. Опять произошло чудо, но его уже никто не видел. А в остывающем ночном воздухе реяли ещё горячие слова «цыц», «чу», «ша», «ща»… Они скалились, настораживали, предупреждали, угрожали… Но все люди, взрослые и дети, спали, поэтому слова, покружив по комнатам, остывали, твердели и превращались в обычные мирные предметы — в «циркуль», в «чулки» и тут же превратились в «колготки», в «шапку», в «щегла»…
Как же люди будоражат за день все окружающие предметы, накаляют их и даже воздух своими переживаниями! И только ночь всех угомонила.
Об оскорбленном достоинстве
(эмоциональный практикум для взрослых)
Мы достаточно говорили об агрессивности, которая буквально поразила наше общество, но сейчас обсудим вопрос очень сложный и, казалось бы, несущественный в детстве — об оскорблённом человеческом достоинстве ребёнка и возникающей на этой почве мстительности.
Ребёнка может очень сильно ранить, более того, сломать ситуация, в которой он оказывается оскорблён и унижен и особенно в присутствии других детей и взрослых. Переживания его ничуть не слабее, чем у взрослого в аналогичной ситуации. А ведь мы прекрасно помним, что в прошлом веке люди за свою поруганную честь готовы были расплатиться собственной жизнью.
Постарайтесь не пропустить этого момента — когда ребёнок испытывает мучительное переживание униженности. Если у вас прочный доверительный контакт с ребёнком, он в первую очередь прибежит к вам поделиться своим детским (а это отнюдь не значит — маленьким) горем. Ведь от этого ему станет легче, особенно если взрослый найдёт поддерживающие, восстанавливающие достоинство слова. Лучше всего обнять ребёнка, прижать к себе и слова утешения и поддержки как бы нашёптывать ему на ушко, даже если рядом никого нет. Этим символическим жестом вы как бы сообщаете ребёнку: «я очень ценю твоё доверие, и ни одна душа не узнает о том, как тебя унизили, но мы с тобой вместе выдержим всё и выйдем победителями из ситуации».
Но может оказаться так, что присутствие и реакция других детей была столь поддерживающей обидчика, что ребёнок просто не сможет поделиться своими переживаниями даже с самыми близкими взрослыми — он просто не в силах будет рассказать всё это. Рассказывая, мы ведь заново переживаем происходящее. А пережить такое ещё раз! — этого малыш не в силах. Но вы всё равно заметите перемену в ребёнке: он может плакать без видимой причины или по самому незначительному поводу, говорить непривычно тихим голосом, неожиданно срываясь на крик, иногда сидеть неподвижно и беззвучно что-то бормотать, глядя вокруг «потусторонним» взором, и т. п.
Это симптомы, которые должны вас насторожить. И одно из предположений относительно причины подобного поведения: ребёнка сильно обидели, оскорбили, унизили. Попытайтесь очень осторожно, тактично, лучше всего косвенным образом разузнать, что случилось у самого ребёнка. Допустим — не получилось. Попробуйте в присутствии ребёнка обсудить с кем-то из близких взрослых ваши переживания в аналогичной ситуации. При этом подчеркните, что вам хотелось бы получить поддержку от другого, как-то уменьшить свою душевную боль. Ребёнку будет легче уже хотя бы от того, что он поймёт: похожее случается даже с могущественными взрослыми и они ищут и находят выход из таких положений. Допустим, и это не дало желаемых результатов.
Тогда попробуйте подобную ситуацию проиграть на игрушках — с зайчиками, собачками, волком и т. п. Часто дети проецируют на игровую ситуацию свои беды и эмоции, которые требуют выхода и душевного облегчения. И если ребёнок языком игры расскажет вам о своём несчастье, подскажите ему выход на том же языке — с помощью всё тех же кукол. Покажите, что оскорбляющий, хотя и доставляет неприятные, а порой, тяжёлые переживания своей «жертве», сам в такой ситуации теряет своё человеческое достоинство в ещё большей степени, чем обиженный им. Особенно позорно, когда обижает сильный слабого и младшего. Подчеркните его неприглядные стороны и даже пожалейте его за непонимание своей низости. Такая жалость, к которой присоединится и ребёнок, сразу возвысит обиженного над обидчиком.
Если же все эти приёмы окажутся неэффективными, то попробуйте окольными путями разузнать у других детей главное о случившемся. Однако помните, что вы ни при каких обстоятельствах не должны повредить репутации вашего ребёнка. Да, да — именно репутации. Мы часто забываем об этом и буквально вламываемся со своей разрушительной защитой в детские отношения. Если вы узнали, что обидчиком является более старший ребёнок, и случай, унижающий вашего ребёнка, не единственный, постарайтесь поговорить с «обидчиком» на равных. Не нападайте на него, не выплёскивайте вместе с вашими эмоциями банальностей типа: «старший должен защищать, а не обижать младших» и т. п. «Обидчик» с пелёнок знает об этом, слышит от воспитывающих взрослых многократно. Нет! Вы постарайтесь выразить удивление, что такой взрослый и умный мальчик (или девочка), такой уже достаточно взрослый человек вдруг так поступил. Поинтересуйтесь, что случилось у него в жизни, если он смог так, вероятно, не свойственно для него поступать, и так далее в этом же роде. Но ни в коем случае не старайтесь отплатить за обиду вашего ребёнка, обидев этого. Может быть, беседуя в подобном тоне, вы сумеете помочь этому ребёнку. Ведь он тоже нуждается в помощи, хотя и «обидчик».
Ещё тяжелее бывает малышу, если он, оказавшись в унизительной ситуации, сам присоединяется к обидчику и тем самым изменяет себе самому, принимая эти издевательства и смеясь вместе со всеми. Ребёнок, переживающий своё «падение» в глазах других и в своих глазах, нуждается в особенно интенсивной поддержке, но столь же тактичной, как мы говорили раньше. Это, разумеется, не относится к тем случаям, когда ребёнок разделяет общее веселье, становясь объектом необидных шуток, не задевающих его достоинство как личности. Но если ребёнок, будучи оскорбляем и неоднократно, по сути одновременно становится постоянной «жертвой» и «клоуном» в детском обществе, то важно обнаружить позицию ребёнка как можно раньше. Иначе это может закрепиться: ребёнок привыкнет к такой роли, даже явно не будет переживать. Но это всё равно, уйдя вглубь, в «подполье души», прорвётся в чём-нибудь другом: в мстительности, в раздражительности, в неуравновешенности характера, в мелочности и даже жестокости.
Но чем старше ребёнок, тем «дальше» от близких взрослых его отношения с другими детьми, тем труднее воздействовать на ситуацию, изменив её. Поэтому будьте внимательны, не пропустите первых симптомов. Особенно благоприятная почва для таких отклонений в личностном развитии, если ребёнок не отличается самостоятельностью, зависим от других, предпочитает подчиняться их мнениям и влиянию (так называемый «конформный» тип).
Попробуйте с помощью соответствующих образцов в игре, при чтении книг (тут вы вызываете ребёнка на беседу, обсуждаете с ним подходящие к случаю ситуации, размышляете вместе), в жизни «подтолкнуть» ребёнка к пересмотру своей позиции, своей роли в детском обществе.
Помогите ему укрепиться в новой непривычной роли. Если все это безрезультатно, сами подыщите ребёнку других друзей, незаметно для него включите его в другое детское общество, где никто не знает о его злосчастном имидже — клоуна и козла отпущения.
Ни в коем случае не поддерживайте в ребёнке мстительного чувства, если даже он очень сильно задет и тяжело переживает свою боль. Мстительность — это не созидательное, а разрушающее личность чувство. Оно лишает человека многих прекрасных переживаний, обедняет его жизнь, вносит в неё мрачные тона, напряжение. И оно, к сожалению, очень легко и устойчиво закрепляется в структуре личности.
Но как же быть, если ребёнку надо постоять за себя и не стать при этом агрессивным и мстительным? Это—довольно сложная нравственная проблема, и каждое время даёт нам разные её разрешения. Действительно, должно ли быть «добро с кулаками»? Многие взрослые стараются растить детей здоровыми и сильными, способными в случае чего постоять за себя, дать сдачи, т. е. вступать в драку или же начинать её. Наверное, есть такие ситуации, когда надо пускать в ход кулаки (или что-то ещё), защищая добро, своё имя, честь и жизнь других, наверняка — есть. Но всё же высшая цель — научить растущего человека пониманию, что самое ценное проявить свою силу в том, чтобы драка не началась, но противник обратился в бегство. Это чрезвычайно трудно, но к этому надо подводить ребёнка всю жизнь, особенно мальчиков. Здесь мы имеем в виду — ив прямом и в переносном смысле. Разумеется, это как бы проекция в будущее. Защищённость маленьких детей лежит на воспитывающих их взрослых, это сфера их ответственности. Но всё воспитание должно быть пронизано именно такой идеей, которая убережёт будущих взрослых (и, кстати, воспитателей уже своих детей) от агрессивности, мстительности и других низменных чувств.
Такова и наша исконная культура, другое дело, что за последние десятилетия мы её изменили. Надо по мере сил и возможностей помогать детям восстанавливать связи со своей культурой.
БЫЛИ ЛИ ВЫ В ЕРЫНИИ?
На следующий день все трое — Миша, Даша и Шурик — сидели на лавочке в сквере и вели жаркий спор о том, как надо воспитывать детей. Шурик утверждал, что надо держать детей в строгости, особенно маленьких.
— А то, кто из них вырастет? — сердито вопрошал он и чувствовалось, что он скорее всего подражает своему папе.
Даша сердилась на Шурика и говорила, что детям от взрослых нужны только ласка, поцелуи и сладости; Миша молчал—он просто болтал ногами и прислушивался к спору: порой, ему казалось, что права сестра, а через минуту он намеревался поддержать Шурика.
И тут неожиданно появилась Натали. Она шла по аллее к ним, освещенная солнцем, от этого волосы сияли на её головке золотой короной. На ней было лёгкое кружевное платьице, всё в оборках, а в руках — кружевной белый зонт. Она спокойно подошла к детям и опустилась на скамейку рядом с ними. Дети с опаской огляделись по сторонам, но вокруг не было ни души. Вероятно, потому, что стояла нестерпимая жара, а, может быть, у других детей были неотложные дела совсем в других местах.
Натали вежливо поздоровалась с каждым в отдельности, достала из серебряной сумочки веер и стала им обмахиваться, а Даша с Шуриком продолжили спор о воспитании.
И в этот самый момент, когда Натали взмахнула веером по направлению к себе… на противоположной скамейке появились очень странные лица. Их было трое. Один — худой господин с густыми бровями и лицом, как будто выструганным из прочного дерева, в руке он держал трость с набалдашником в виде змеи, свернувшейся клубком. Рядом с ним сидела пухленькая дама, она всё время сладко улыбалась и говорила каким-то приторным голоском, на ней было платье в очень ярких цветах, от взгляда на которое ломило глаза. И третий был очень приятный господин, не толстый и не тонкий, который время от времени то заразительно смеялся, то становился очень серьёзным. В руке у него была палка для гольфа.
— Мсьё Ер, — обратилась сахарным голосом пёстрая дама к худому господину с змеиной тростью, — вы настаиваете на том, что детей надо строго наказывать.
Все трое наших спорщиков одновременно вздрогнули. Мало того, что эта удивительная тройка свалилась на лавочку прямо с неба — они ещё перехватили у них разговор. Шурик прямо подавился от удивления.
— Видите ли, господа, — зашептала детям Натали, вежливо прикрываясь веером. — Я во всём виновата. Я просто не учла, что при взмахах веера к себе я вызываю каких-нибудь сказочных героев, особенно если в это время речь идёт о них.
— Ничего себе герои, — возмутился Миша.
— Тише, тише, Мишель. Нас услышат, — взмолилась Натали. — А кто они такие и откуда? — поинтересовался Шурик.
— Господин с тростью — это мсьё Ер, или просто Твёрдый знак. Так называли твёрдый знак раньше, в моё время, — шептала детям Натали. — Дама — это мадам Ерь, то есть мадам Мягкий знак. А третий господин Еры, или по-вашему Ы. Все придерживаются разных систем воспитания детей. Вот послушайте.
— Да, да, мадам Ерь, — строгим, сухим голосом проскрипел Ер, — только наказывать и как можно чаще.
И он даже замахнулся на невидимого ребёнка тростью. Дети сразу возненавидели его. Даше показалось, что змея на трости мсьё Ера высунула жало и зашипела.
— Ну, что вы, что вы, мсьё Ер, детей надо любить, надо их всё время целовать, они такие миленькие, такие кисулечки, лапулечки… — глазки мадам Ерь почти вытеснились с лица щеками. Она невнятно бормотала ласковые прозвища, и голос её становился всё слаще, как мёд, и почти такой же липкий.
Шурик толкнул локтем в бок Дашу:
— Такая воспитательница тебе понравилась бы. Видишь, какая ласковая? — Шурик при этом ехидно скосился на Дашу.
— Да, очень хорошая… ласковая… — как-то неуверенно проговорила Даша.
Как раз в этот момент трое взрослых заметили детей на противоположной скамейке.
— О, какие очаровательные детки. Лапочки, идите сюда скорей. Я вас сейчас угощу необыкновенными сладостями. Вы таких никогда не едали, — проворковала мадам Ерь. Глазки её щурились и пропадали за поснящимися щёчками.
Дети подошли к скамейке диковинных гостей, стараясь держаться подальше от змеиной трости. Мало ли что, вдруг этот вспыльчивый господин накрутил на свою дурацкую трость живую дрессированную змею.
Мадам Ерь хищно вцепилась в Дашу и стала целовать её в румяные щёки.
Даша вначале терпела. Ведь это она в споре с Шуриком доказывала, что детей надо ласкать. Но мадам Ерь обнимала Дашу так крепко, что девочка испугалась, что эта мадам её задушит. Даша резко присела на корточки и выскочила из-под кольца мадамовых рук на свободу.
Шурик захихикал. Миша спрятался за спину Шурика, а Натали, пытаясь вытащить застрявший в сумочке веер, проговорила:
— Простите, пожалуйста. Но нам уже пора… Нет, вам уже пора. Не сердитесь… О, господи. Очень жаль…
Натали очень волновалась и всё время бросала испуганные взгляды на мсьё Ера.
А тем временем мадам Ерь, изловчившись, схватила своими цепкими ручками Шурика, который совсем не ожидал такого манёвра и был не готов к столь бурному нападению. Ему показалось, что на него обрушились целые горы сливочного крема.
«Надо спасаться!» — подумал он и резко рванулся. Но вырваться ему не удалось. Мадам Ерь, наученная горьким опытом общения с Дашей, не собиралась отпускать свою «жертву». Миша отошёл на безопасное расстояние и весело наблюдал за происходящим.
— Извините, что я вас отрываю от дела… Но, но… у вас что-то упало. Позвольте, я подниму, — Натали очень страдала и не очень хорошо понимала, что говорит.
— Да, да, мадам Ерь, у вас выпала заколка из причёски, — неожиданно поддержал Натали мсьё Еры и весело посмотрел на девочку.
Мсьё Ер сидел на лавке, положив костлявый подбородок на свою змею, и смотрел на всю компанию исподлобья. Особенно ему не понравились слова Натали и мсьё Еры.
Мадам Ерь резко отпустила Шурика, и он едва устоял на ногах. Мадам Ерь нагнулась и стала шарить руками по траве.
— Позвольте, я вам помогу, — покраснев, предложила Натали, и не дожидаясь разрешения, тоже начала шарить в траве, виновато опустив ресницы. — Но, может быть, мне показалось…
— Да, да, конечно. Это нам показалось. Вот же заколка на месте, в вашей причёске, — опять подхватил мсьё Еры.
Натали с благодарностью посмотрела на своего спасителя. Ей было стыдно, что пришлось прибегнуть к маленькой лжи. Но ничего другого в тот момент она придумать не могла.
А вы же обещали нас угостить какими-то сладостями, — напомнил Миша со своего безопасного расстояния.
— Мишель, как вы можете… Не следует напоминать об этом… — Натали была явно не в своей тарелке. А веер всё никак не желал покидать сумочку.
— Ах, мои кралечки, мои куколки, — с новой силой засюсюкала мадам Ерь и двумя руками полезла в свой огромный ридикюль. Она копалась в нём и время от времени выбрасывала на песочную аллею конфетные фантики, кожуру от апельсина и банана, бутылочку из-под лимонада и, наконец, извлекла из сумки огромную плитку шоколада с орехами.
Мадам Ерь подержала шоколад на виду у всех, подумала немного, наморщив лоб, и быстро кинула гостинец обратно в свой бездонный ридикюль.
— У меня, оказывается, нет ничего сладкого с собой. Ну, ничего, лапулечки, я принесу вам гостиничек как-нибудь в другой раз. Иди ко мне, моя деточка, — обратилась она к Натали, — я тебя расцелую.
Натали вздрогнула, но воспитанность не позволила ей обратиться в бегство. Бедная красавица двинулась (правда, очень медленно) по направлению к мадам Ерь. Та уже щурилась и облизывала губы.
Но тут вдруг раздался крик Миши:
— Как не стыдно, тётенька, обманывать детей. Мы же всё видели!!!
Мадам Ерь возмущённо тряхнула головой и на этот раз, действительно, выронила заколку.
И тут мсьё Ер просто взвился от возмущения. Он размахивал тростью, стараясь достать ею Мишу, топал ногами и дребезжащим голосом кричал:
— Пороть, только пороть следует таких невоспитанных детей. Каждый день, утром и вечером… Пока не заболит рука… кхе, кха… — и дальше он закашлялся, покраснел, но не прекратил взмахивать тростью.
Мадам Ерь одобрительно улыбалась и кивала головой. Но мсьё Еры мягко, но решительно схватил за руку разгневанного старика.
— Успокойтесь, мсьё Ер, а то вам станет плохо. Вы слишком разволновались.
А когда трость, наконец, утвердилась на земле в обычном положении, и мсьё Ер, наконец, замолчал, но всё ещё бурно дышал, мсьё Еры решительно и спокойно добавил:
— Детей нельзя бить. Никогда!!! Вы в своей Твердынии воспитываете очень жестоких твердынцев.
— Зато у нас в Мягкостелии никогда не бьют детей, этих маленьких крошек, — проворковала мадам Ерь, снова потянувшись к Натали, и вдруг неожиданно добавила: — Им просто дерут уши.
И сладостно заулыбалась.
— Нет, нет, господа. К детям надо относиться с тем же уважением, что и ко взрослым. Они такие же люди, только не всё ещё знают… Я приглашаю вас в Ерынию. У нас очень хорошие дети, мы все их очень любим… — но он не успел договорить, потому что в этот момент Натали, наконец-то, высвободила свой знаменитый веер и взмахнула им в сторону аллеи. И в тот же миг все трое пришельцев оказались уже далеко, в самом конце аллеи. Мсьё Еры шёл посредине со своей палкой для игры в гольф и очень напоминал букву Ы, по-старому «еры». Он что-то оживлённо рассказывал своим спутникам, которые тоже на таком большом удалении были похожи на Ь, но довольно толстенький, и на Ъ, но очень худой.
— Ишь, чего захотели — бить детей, — возмущался Миша. — А мсьё Еры мне понравился, — и тут он опять вспомнил господина с тростью. — Пороть каждый день… Да нас никогда даже не шлёпали дома. Правда, Даша?
— Да, конечно. Как же можно так наказывать детей?! — поддержала брата девочка.
Шурик ничего не сказал, но губы его дёрнулись, и он резко опустил голову. Натали нежно и как-то незаметно обняла его.
Шурик сначала хотел скинуть её руку, но потом раздумал — ему было очень хорошо.
— Конечно, детей нужно ласкать, как эта тётя Ерь. Правда, Даша? — съехидничал Шурик. — Не хотела бы ты погостить в Мягкостелии?
— Нет, не хотела бы, — серьёзно ответила девочка. — Она, эта мадам Мягкий знак, какая-то не настоящая. Наша мама — очень ласковая. Но она совсем, ну совсем другая!..
Настроение у всех было испорчено. И тогда Натали предложила:
— А не прогуляться ли нам в Эюлию?
О наказании и ласках
(эмоциональный практикум для взрослых)
Прежде чем обсуждать наши сложные проблемы, подчеркнём ещё раз одно вето, один незыблемый запрет: детей бить нельзя. Это нужно принять для себя раз и навсегда. И ещё: стараться обходиться вообще без наказаний.
Хотя последствия телесных наказаний общеизвестны, повторим их: порождение в ребёнке агрессивности, которая по отношению к наказывающему взрослому скорее всего скрывается, но реализуется по отношению к младшим, слабым, порождает черты детского тирана, силового лидера. Подобное лидерство обрастает рабским окружением детей, готовых служить лидеру ради того, чтобы не пострадать от него же.
С другой стороны, часто наказываемый ребёнок, не способный к лидерству в другой среде и тем самым не компенсирующий свои состояния морального унижения и физической боли, может вырасти забитым, пугливым, неконтактным, и в результате окажется аутсайдером в детском окружении.
Особенно этот запрет — «не бить» — относится к отцам. Некоторые отцы вообще уверены, что им природой отведена роль строго карать своих детей за проступки. Нет, нельзя. И кончим об этом.
Другая противоположность — заласкивать детей. Взрослые, особенно матери, бывают настолько ослеплены своей любовью к ребёнку, что готовы проявлять её всегда и везде, не считаясь с чувствами самого ребёнка. Тогда получается, что ваш ребёнок из субъекта, личности превращается в объект вашей любви. А необходимо настраиваться в унисон переживаниям ребёнка. Например, в три года (известный кризис трёх лет, обозначенный в психологии как кризис «я сам») ребёнок начинает отвергать не только излишнюю опеку, но и ласку, особенно в присутствии других.
Конечно, не следует «душить» ребёнка ласками, если он от них отбивается. Но это совсем не значит, что надо сменить стиль отношений на эмоционально «сухой», «взрослый». Может быть, надо изменить способы эмоционального общения (например, не целовать без конца, а вовремя обнять, прижать к себе, погладить по голове, ласково заглянуть в глаза и т. п.) — не сюсюкать, подделываясь под «детскую» речь, сопровождая её избыточными уменьшительно-ласкательными прозвищами и суффиксами, а всю свою любовь к ребёнку передавать интонацией, уменьшая количество ласковых слов, но не отказавшись от них совсем. И, главное, — очень чутко понимать место и время для прямого проявления любви.
Подчеркнём ещё раз — не лишайте ребёнка вашего любовно-ласкового отношения. Ребёнок очень нуждается в этом, но порой сопротивляется нашей взрослой бестактности, ограничению его физической свободы, когда он эмоционально не расположен к прямому эмоциональному контакту.
Довольно распространённая ошибка взрослых — это полный отказ в ласке (ребёнка не обнимают, не целуют, не берут «на ручки», на колени и т. п.) при рождении младшего братика или сестрички. Ребёнка резко и без его желания «возвышают» в позицию «взрослого», «старшего». Всё время это подчёркивают, и даже, когда старший мальчик (а ведь он ещё малыш) совершенно очевидно обижается, что его так же не ласкают, не нежат, как братика, ему указывают на разницу в возрасте, и прямо на глазах «обделённого» ребёнка возятся с младшим. Такое поведение взрослых, изменение эмоционального характера взаимодействия с ребёнком тоже ведёт к серьёзным негативным последствиям: ревность порождает неприятие младших братьев и сестёр, замкнутость, чувство одиночества, заброшенности, незащищённости в своём доме.
Даже трудные подростки, в борьбе со всем миром отстаивающие свою самостоятельность, взрослость, откликаются на ласку, на эмоциональный контакт, если взрослый чутко определил место и момент, когда это возможно.
И ещё… Дети не только не любят «сюсюканья», но и чувствуют всю искусственность, фальшивость подобных проявлений. Если подчеркивающие свою любовь таким образом взрослые не выполняют обещаний, они полностью дискредитируют себя. Дети понимают, что их не уважают, да и, пожалуй, по-настоящему не любят.
Любовь требует постоянных подтверждений в виде жестов, слов, взглядов и т. п. и не терпит фальши и поверхностности. Это тоже известное положение, но мы, взрослые, не всегда придерживаемся его в жизни, с нашими детьми и близкими.
ПРЕКРАСНАЯ СТРАНА ЭЮЛИЯ
— В Эюлию? — разом переспросили дети. — А что это такое?
— Это совсем-совсем необычная страна. Но она — наше, вернее ваше, будущее. Ваше возможное будущее, — торжественно произнесла Натали и подняла кверху свой розовый пальчик. Но у неё это не получалось так, как это делал мистер Ер, или Твёрдый знак. Потому что она улыбалась.
— Теперь все задумайтесь, представьте себе, каким может быть наше далёкое будущее.
Даша, Миша и Шурик задумались, а чтобы было лучше задумываться, все закрыли глаза, а лица подняли к небу. Натали в это время нежно и плавно помахала над ними своим веером.
…Зазвучала тихая чудесная музыка, она как будто бы проникала сразу в душу, минуя уши. От неё стало как-то тепло, радостно и чуть-чуть грустно. Дети, как по команде, открыли глаза. Они находились на берегу чудесного пруда. Шурик тоже привык к таким перемещениям во времени и пространстве и перестал беспокоиться, как раньше. Он с интересом озирался по сторонам. Пели птицы, тоненько свистели цикады, а воздух был такой чистый и вкусный, что его хотелось кушать ложечкой. По шуршащей песчаной аллейке проходили красивые, нарядные и по-разному одетые люди. Некоторые из них несли над собой похожие на зонтики, но только плоские прозрачные навесы.
На одного дядю из такого «зонтика» лил дождь. Он шел укутавшись в длинный плащ надвинув на самые брови широкополую шляпу, а на него из его же зонтика обрушивались потоки дождя.
— Не удивляйтесь, дети — начала Натали. — Это поэт. Ему захотелось сейчас побродить под дождём. Такой у него каприз и настроение. А погода не соответствует его настроению. Вот он и бродит в своём собственном микроклимате. Прибор, похожий на зонтик, называется «микроклиматор».
Едва дети перевели дух, насмотревшись на поэта — любителя мягко шуршащего дождя, как мимо них прошла очень красивая девушка — тоже под микроклиматором. Она прямо на глазах покрывалась великолепным бронзовым загаром.
— Вот посмотрите, — шептала Натали детям, чтобы не смутить загорающую девушку, — микроклиматор у этой девушки настроен на майские утренние лучи. Они — самые лучшие для загара. Ей, видимо, очень нужен сейчас загар.
Девушка прошла мимо, продолжая загорать и облизывая голубое мороженое. Тут до наших героев донеслись громкие восторженные вопли детей. В воде играли дети. Над ними был натянут большой микроклиматор и под ним буйствовала гроза: гремел гром, пространство между водой и тентом прочёркивали синие молнии. На том квадрате пруда, где играли дети, вздымались, правда, не очень большие, но очень шумные волны. Дети Эюлии играли в пиратов, морских разбойников. Их маленький плот трепали волны, а дети с ними боролись и визжали от восторга.
Шурик было ринулся к ним. Такую игру он не мог пропустить. Ведь он когда-то был грозой Арбата. Но Натали его мягко удержала.
— О нет, Александр. Вы обязательно заиграетесь, а мы здесь долго находиться не можем. Не хотите ли вы здесь остаться?
— Да, хочу, — не раздумывая, крикнул Шурик, но тут же запнулся. — Нет, ведь я тогда больше не увижу маму и бабушку…
— Поэтому нам надо быть вместе, — заключила Натали.
И Шурик с ней согласился.
На берегу, ближайшем к месту игры, стояли три женщины и смотрели на своих детей. Сначала на них были очень красивые пёстрые платья, но потом… дети даже не поверили своим глазам… платья женщин стали менять цвета. У одной оно сначала порозовело, а потом стало ослепительно белым, у другой — ярко-красным, а у третьей — небесно-голубым!
— Видите, — продолжала Натали, — мамы переживают за своих детей. Одна испугалась, вдруг её ребёнок утонет, он очень рискованно нырнул с плота, другая гордится своим сыном — он очень смелый и прекрасно плавает, а вот той маме стало стыдно, что её мальчик столкнул с плота в воду одну девочку, которая от неожиданности наглоталась воды, а он спрятался за спины других…
— А они могут утонуть? — забеспокоилась Даша.
— Нет, в случае опасности к ним мгновенно примчится береговая спасательная команда роботов. Их даже не надо будет вызывать, как у вас скорую помощь или пожарников, они просто настроены на тревожную ситуацию.
— А я догадалась по цвету платья, какая мама испугалась! — крикнула вдруг Даша.
— А я знаю, какая гордится, — подхватил Миша.
— Думаете, я не знаю? — возмутился Шурик. — Я вижу маму, которой стыдно.
— В Эюлии у всех людей такие одежды? — поинтересовалась Даша.
— О нет, только у тех, кто шьёт или заказывает себе одежду из чувствительной к переживаниям ткани. Такая одежда меняет цвет, потому что изменяется температура тела.
— А едят они, наверное, как космонавты, из тюбиков? — продемонстрировал свою образованность Шурик.
— Жители Эюлии могут заказывать себе любые блюда. Те, которые им особенно нравятся, или те, о которых они где-то услышали, узнали, прочитали. Всё можно заказать кухонным роботам. Команды отдаются словесные…
— Даже не надо нажимать на кнопку? — удивилась Даша.
— Не надо, скажешь и — всё. Устные команды можно давать телевизору, посудомоечной машине.
— Вот бы посмотреть, — размечтался Миша.
— Может быть, и увидите… — задумчиво произнесла Натали и взмахнула веером.
Было уже поздно. Надо было спать. Нельзя же нарушать домашний режим, а то родители будут беспокоиться.
…И вот дети уже спят. Детям снится Эюлия.
МНЕ СТЫДНО, ГОСПОДА!
…Натали появилась вечером, как всегда. А перед её появлением Миша и Даша яростно спорили. Их спор был такой горячий, что они забыли, с чего начали. Только и было слышно: «Как тебе не стыдно!», «Не знаешь, так молчи!». А началось всё с того, что Миша заявил, что знает, как вызвать Натали без духов. Ведь духи «Аромат времени» уже были использованы до самого донышка. Ну, ни капельки не осталось! Ещё бы — они столько путешествовали.
На шум прибежала мама.
— Что вы расшумелись? Как не стыдно! Ай-я-яй, только и знаете спорить! — с ходу напала она на детей.
Мама вышла, а Миша тут же повторил:
— Ай-я-яй, Даша. Тебе должно быть стыдно! Ну, почему ты не стыдишься? — и он скорчил строгую гримасу.
— Вот ещё, — надменно заявила Даша… И вот тут-то появилась Натали…
Но что это? Кукла, словно вторая маленькая Натали, лежала на Дашиной кровати с закрытыми глазами. Что-то было не так.
Даша, ещё не успевшая остыть от спора, с жадностью набросилась с вопросами на Натали:
— Скажи, Натали, почему я должна стыдиться? Заладили все: «Стыдно, стыдно!», «Ай-я-яй!» Пусть Мишка сам стыдится! Ведь если бы он со мной не спорил, я бы тоже не спорила с ним!
— Дашенька, Мишель, добрый вечер, — Натали была чем-то взволнована. — Я пришла к вам прощаться. Теперь мы уже никогда не расстанемся с вами…
— Да-да, никогда… — закричали дети.
— Подождите, пожалуйста, я ещё не закончила. Но приходить к вам я больше не смогу. Любое чудо имеет своё начало и свой конец…
Детям захотелось опять закричать, но они не нашли слов, только взволнованно задышали и беспомощно оглядывались друг на друга. Натали улыбнулась.
— Это же должно было произойти когда-нибудь. И вот момент настал… — голос её был как всегда певуч, мягок, но сейчас очень печален. Он был пропитан печалью.
И вдруг у Даши неожиданно вырвались слова:
— Как тебе не стыдно, Натали! Ты нас бросаешь, — и потом добавила совсем уже тихо. — Ай-я-яй…
К чему она это сказала, Даша и сама не знала. Наверное, потому, что все эти слова ещё вертелись у неё на кончике языка. Ведь все дети так часто заявляют друг другу: «Как тебе не стыдно!» Не так ли! И что же они услышали в ответ:
— Да, мне очень стыдно, господа, — едва слышно прозвучало в комнате. — Я к вам очень привязалась…
И тут уже Миша не выдержал:
— Почему это Натали должно быть стыдно?! Это ты во всём виновата! — набросился он на сестру. И неожиданно заплакал. И оттого что он заплакал, мальчик ещё больше рассердился на Дашу. А Даша в ответ тоже заплакала.
— Тихо, тихо, — сказала Натали, — успокойтесь, господа. Прощаться надо всегда очень тихо. Я, наверное, виновата перед вами. Я знала, что придёт эта минута, но не подготовила вас к расставанию.
— К этому нельзя подготовить, — размазывая по лицу слезы, возразил Миша.
— Нельзя подготовить, — как эхо повторила Даша и горько всхлипнула.
— Хоть и нельзя, а надо, — улыбнулась, тоже сквозь слёзы Натали.
— Натали, ты всегда и во всём винишь только себя и никогда не стыдишь других. Разве это правильно? — возмутилась Даша.
Она надеялась, что Натали что-нибудь расскажет, пригласит отправиться в какую-нибудь чудесную страну и забудет о расставании. Но Натали ответила коротко:
— Я часто испытываю чувство стыда за свои мысли, поступки. А других я никогда не сужу и не стыжу. Пусть судит Бог! На память я вам оставлю веер и лорнет, но они, к сожалению, уже исчерпали свою волшебную силу, — стараясь казаться веселой, Натали отдала Даше веер, а Мише — лорнет.
Она прислушалась… Откуда-то издалека шло неравномерное, набегающее гудение, как будто бы накатывались огромные волны и разбивались о берег.
— Меня торопит… — прошептала Натали.
— Кто? — в один голос воскликнули дети.
— Прошлое, — еще тише ответила прекрасная девочка.
— Нет, не уходи!!! — закричала Даша. Вернее, ей так показалось, что она закричала. Она действительно вопила, но как будто внутри себя, а на самом деле ее было едва слышно. Даша бросилась к Натали и хотела схватить ее за нежную ручку, хотела удержать. Но руки Даши были заняты большим веером из страусовых перьев. Веер, коснувшись Натали, вспыхнул белым, ослепительным и, наверное, прощальным светом. Дети зажмурились… и когда открыли глаза Натали уже с ними не было… Никогда.
И ничего не осталось: ни флакончика от духов «Аромат времени», ни лорнета, ни веера… Ни-че-го!
Даша кинулась к постели. Какой ужас! Куклы Натали тоже не было.
…Когда мама вошла в детскую, Миша и Даша уже крепко спали. Но лица у обоих были такие печальные, что мама не выдержала и поцеловала сначала Дашу, а потом — Мишу. Мамин поцелуй вернул покой на лица детей. Они спят и ещё не знают, что под подушкой у Даши лежит изумительной красоты, самый настоящий веер, а у Миши — старомодный лорнет. Но утром они найдут их, и так удивятся, что впору будет опять отправляться в Удивляндию с её столицей городом Ах-Тюбинском. Но Натали сказала верно, старинные предметы уже не имели волшебной силы. Только силу памяти, памяти сердца — о Натали и о всём том, что случилось, когда она приходила из Прошлого.
А дети со временем успокоились. К тому же они убедились, что Натали действительно теперь навсегда с ними. Но поскольку им никто не верит, когда они начинают рассказывать обо всём случившемся с ними, и поскольку они сами уже не понимают, что с ними было, а чего не было… Поэтому дети рассказывают всем, что веер и лорнет достались им от их прапрапрабабушки.
Мама при этом всегда высоко вскидывает брови, но молчит… А что скажешь, если веер и лорнет… вот они. Их можно потрогать, погладить… Но вот, где кукла Натали… Мама думает, что Даша потеряла куклу, но сознаваться не хочет, потому что сильно переживает утрату. А Даша, конечно, переживает, но не из-за куклы… Когда Даше особенно грустно, она чувствует, что Натали рядом. Ей даже слышится чудесный голос девочки из прошлого: «Мне очень стыдно, господа».
«Боже мой! — думает Даша. — Если уж Натали стыдно… то я, наверное, была не права». И начинает обдумывать свои поступки, тайные мысли и старается не винить во всём других.
И Миша теперь никогда не забудет Натали. «Быть сильным и смелым — это не значит нападать, а значит — защищать», — так он теперь думает. И не сговариваясь, в самых глубинах своих душ, Миша и Даша часто произносят:
ПРОЩАЙ, НАТАЛИ!
ПРОСТИ НАС, НАТАЛИ!
СПАСИБО, ЧТО ЧИТАЕТЕ ЭТУ КНИГУ ВМЕСТЕ С ЦЕНТРОМ РОСТ, www.centr-rost.by !
Вступайте в группы Центра РОСТ в них - ПРАКТИЧЕСКИЕ КОНСУЛЬТАЦИИ ЭКСПЕРТОВ ПО РАЗВИТИЮ И ВОСПИТАНИЮ, ИНТЕРЕСНЫЕ ЗАНЯТИЯ, КНИГИ
Делитесь своими отзывами, мыслями, комментариями
ФБ https://www.facebook.com/groups/centrrost/
Оставляйте комментарии на страница Центра РОСТ, https://www.facebook.com/centrrostminsk
Будьте на связи в ВК, https://vk.com/centr_rost
Дружите с нами , наша группа в одноклассниках - http://odnoklassniki.ru/group/5171842115185
[1] соmm il faut — как надо (фр.)
[2] Пропустите, пожалуйста, меня, Миша (фр.)
[3] перевод с немецкого. М., 1981
[4] Стрелкова Л. П., 1989, 1990
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 110; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!