Остаётся открытый вопрос. Почему прагматик Сталин не верил предупреждениям о нападении Германии на СССР?
Да не мог он просто верить постоянным предупреждениям Черчилля, тем более, что тот забавно ошибался в своих прогнозах: предупреждал о нападении в мае 1941 года на Россию и именно тогда немцы напали на английскую базу на острове Крит.
Хитрый грузин с усмешкой спрашивал англичан:
– Почему британцы так пекутся об интересах Советского Союза?
Не верил он и донесениям японского резидента Рихарда Зорге, который отправлял добытую информацию, о начале военных действий Германии против Союза, из страны восходящего солнца, с вовсе туманными сроками: «…время окончания сева СССР»… «В случае если СССР начнёт развивать активность против интересов Германии». Или вот ещё: «Германский курьер сказал военному атташе, что он убеждён, что война против СССР задержится, вероятно, до конца июня».
Любая информация имеет определённую цену, но что должен был делать Сталин, получая подобные депеши? Толи дождик, толи снег, толи будет, толи нет. Но вот когда всех работников Зорге попросили вернуться в Москву, сам Рихард уклонился и стал невозвращенцем. А как можно верить невозвращенцу?
И когда в начале 1941 года Гитлер начал войну на Балканах, Сталин имел право окончательно успокоиться. В апреле югославы капитулировали, и Гитлер двинулся в Грецию. Теперь глава Советского Союза понял, куда метил фюрер: захватив Грецию, он получал возможность уничтожить англичан в Египте и взять Суэцкий канал. А это давало возможность не только выйти в Индийский океан, для соединения с Японией, но и дополнительный источник нефти. Об этом же думал и Черчилль, моливший Америку вступить в войну.
|
|
|
И ещё было одно забавное доказательство невозможности скорого нападения на Россию. В мае бесноватый агрессор был ещё на Балканах. Значит нападение не должно случиться никак ни раньше конца июня. Отсюда вывод: как поётся в песне: «Широка страна моя родная…» (Россия разумеется), сразу не захватить. Гитлер должен был подготовиться к русской зиме. Показателем намерений германской армии должны были стать бараны… Вернее сказать бараньи тулупы. Для армии вермахта их должно потребоваться миллионы. И сталинская разведка тщательно следила за баранами в Европе.
Когда цены на баранье мясо опустятся вниз, а на бараньи шкуры поползут вверх, дело станет ясным, нападение готовится. Ничего подобного его разведка не доносила: так что по всему Иосиф имел полное право предполагать. Черчилль решил втянуть в войну Америку мольбами, а Россию – дезинформацией.
Всё это наше предположение, никому не ведомо, что творилось в головах генерального секретаря и подчинённых ему генералов. О чём они думали, можно только прочесть в мемуарах, но в них каждый себя оправдывал, а Сталин вообще мемуаров не писал, даже дневников не вёл. Поэтому сошлёмся на усреднённое мнение мемуаристов: «Сталин не верил в скорое начало войны». «Сталин не верил, что началась война». А «мудрые» генералы знали, и не подсказали, зато в своих воспоминаниях дружно писали: «Завтра будет война!» «Да, это началась война!».
|
|
|
То же самое писал и Г.К. Жуков. Но, что за парадокс? Предвидя войну с точностью до месяца, дня, часа, он выпустил директиву номер один: «Задача наших войск, не поддаваться ни на какие провокационные действия». Хорошо, пусть даже так, но любой здравомыслящий солдат, от ефрейтора до генерала в таком случае, непременно придумает короткое, звучное слово-заслон типа: гром, удар, ураган, пожар и заранее оговорит, что это слово прекращает действие директивы номер один и вводит в действие директиву номер два, которая предусматривает то-то и то-то. «Ввод в действие резервы», «планомерное отступление на заранее подготовленные рубежи», или какие-то адекватные действия. Да хотя бы просто отмену злополучной директивы. Любая армия вступает в войну без всяких приказов, как часовой на своём посту отражает нападение. Но товарищ Жуков строжайше повелел: «В бой не вступать, огня не открывать». Разумеется, отменяющую директиву в первые часы никто не получил. Для страны же война начинается со дня провозглашения мобилизации. Мобилизация началась двадцать третьего июня 1941 года.
|
|
|
А до этого?
До этой даты немцы свободно захватывали все склады, выдвинутые к границе, утюжили танками аэродромы, брали пленных, в общем, успешно продвигались по территории советского государства. И надо сказать, их целеустремлённое движение до Смоленска шло быстрее, чем в польскую компанию. Но вот ещё парадокс, генштаб, напрочь оторванный от реальной жизни, наконец-то выпустил долгожданную директиву. Она предусматривала начало военных действий, но каким-то странным образом. Выпущенное предписание обязывало: «наступать на врага…»
Позвольте, где план наступления? Где резерв? Да просто, в каком направлении вести наступление? Кто должен прикрывать пехоту? Какие объекты накрывать огнём? В войсках же творилось нечто невообразимое. Там делали то, что приходило на ум. Командующие фронтами генералы Кузнецов, Павлов, Черевиченко, Кирпонос превысили свои полномочия и отдавали собственные приказы: «Действовать по боевому». Но как действовать? Встать в оборону? Или планомерно отходить? Всё это означало одно: централизованное управление Красной Армией было потеряно.
|
|
|
В первый день войны органы НКВД, опираясь на директиву Жукова за номером один, расценивали ответные боевые действия как умышленное преступление. Виновные приговаривались к расстрелу. Если солдаты где-то оказывали сопротивление, то их судили полевые суды.
А на огромном пространстве Советского Союза от Балтийского до Чёрного моря всё смешалось. Огненные мётла, точно мусор, сметали бензохранилища, малочисленные отряды пограничников, склады с боеприпасами, только вчера построенные ангары бронетехники, аэродромы с техническим составом, казармы с солдатами и молоденькими лейтенантами получившими направление в приграничную зону для прохождения службы. Пантеры и Тигры «утюжили» дороги. Мессершмитты, Фоке-Вульфы и Юнкерсы бомбили города. Крейсера изрыгая огонь топили и обстреливали всё, что плавало по морю. Побрело население на восток, бросая обжитые места и влача за собой нехитрые пожитки.
– Серп войны пожинал колосья жизни.
***
Восьмого августа 1941 года «великого кормчего» назначили главнокомандующим. С одной стороны Советскому Союзу следовало иметь твёрдую, руководящую руку. С другой, Сталин не был способен к анализу боевых задач и их решений. Он мог плести интриги, заговоры, руководить народным хозяйством, организовать выпуск новой военной техники, в конце концов, мог разобраться в прифронтовой обстановке, но самому назначать баталии или разрабатывать планы наступления войск – нет, это была не его ипостась.
Сталин это отлично понимал и чтобы быть подстрахованным от проигрышной ситуации, заимел себе двух помощников с совершенно разными данными. Как у командира полка: начальник штаба и заместитель. Начальник штаба– мыслитель, а заместитель командира полка – погоняло. Командир полка отвечает за всё. Начальник штаба рядом, он – генератор идей, он управляющий механизм. А там, где в данный момент решается самая важная задача, туда командир посылает своего заместителя – орать и материться.
Мыслителем при Сталине был Василевский, он составлял планы, но нужен был ещё и тот, чья работа – гнать людей на смерть. Эта работа была для Жукова. Жуков был старший – куда пошлют. Он заместитель по расстрельной линии. Помощник Верховного главнокомандующего по мордобойной части. Казалось бы чего проще, приехал в одну часть того отматерил, этого «святым кулаком по окаянной морде», кого-то арестовал, другого пистолетом пугнул или чем ещё, пора бы и в дорогу, другая часть на горизонте. Там то же самое натворил и катайся всю войну по фронтам «Ура» кричать не надо, думать то же. Но не клеилась данная работа у товарища Жукова. Нет, материться он умел и морды бил с большим вдохновением. Беда была в том, что к этой работе он пытался прилагать и свою голову, вот и выходило, что все его задумки и соображения оборачивались провалами и поражениями.
Германское командование тоже «кучеряво» соригинальничало. Оно для главного удара выбрало три направления: Киев, Москва, Ленинград. Кто станет боксировать растопыренными пальцами? Но русские в данной ситуации повели себя более оригинально, они под каждый палец умудрились подставить глаз.
Ленинградское направление.
На Ленинградском направлении находился генерал Д.Г. Павлов – командующий западным фронтом. Внезапный удар и запрет на «провокационные» действия врага, оказали своё действие. Время было упущено. Генерал не смог сдержать наступление врага. Через месяц он был удалён с занимаемой должности и расстрелян.
На место Павлова был направлен К.Е. Ворошилов. Но и у Климента Ефремовича дело не заладилось. Он тоже не смог сдержать продвижение неприятеля, и так же был заменён на Г.К. Жукова. Ворошилова отправили в ставку. Ничего хорошего от такого поворота он ждать не мог. Бывшему герою Гражданской войны повезло в который раз. Пока он летел, самолёт был обстрелян двумя мессершмиттами. Климент получив тяжёлое ранение полгода, провалялся в госпитале. За это время у Сталина гнев спал, но Ворошилов активных действий уже нигде не принимал.
Да Бог с ним с Ворошиловым, главное был спасён город. Город был спасён Жуковым, во всяком случае, так говорили. Но разговор это не истина, в некоторых случаях подобные «разговоры» и на правду не тянут.
Так в чём же дело?
Ленинград, это бывший Петербург – столица Российской империи. Его укрепляли во все века. Это была самая мощная Цитадель мира. Взять штурмом её было просто невозможно. Кроме того летом и осенью 1941 года к Ленинграду (Кронштадту) отошёл весь Балтийский флот. В районе северной столицы была сосредоточена небывалая мощь – триста шестьдесят орудий главного калибра (207-457 мм.) морской артиллерии. Из них двести семь береговой и сто пятьдесят три корабельной.
Дата добавления: 2019-07-15; просмотров: 239; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!