Логические абсурды парадиалога
… Однажды он начал объяснять глуповцам права человека; но, к счастью, кончил тем, что объяснил права Бурбонов. В другой раз он начал с того, что убеждал обывателей уверовать в богиню Разума, и кончил тем, что просил признать непогрешимость папы. Все это были, однако ж, одни façons de parler; и в сущности виконт готов был стать на сторону какого угодно убеждения или догмата, если имел в виду, что за это ему перепадет лишний четвертак.
М.Е. Салтыков-Щедрин. История одного города.
Классические представления о диалоге исходят из наличия у его участников позиции. Она может меняться в ходе диалога, вплоть до противоположной. Но даже радикальное изменение мыслится как последовательный логический процесс, в ходе которого у участников возникают «прозрения», открытия; они могут осознать аспекты собственной позиции, которые до этого оставались для них неясными. Речь идет об осмысленном (и для других людей), логически понятном (интересном, поучительном) переходе из одного логического состояния в другое. В парадиалоге это полностью исчезает, заменяясь бессвязной совокупностью суждений в рамках автономных микро-сюжетов. Эти сюжеты лишь формально, в силу ассоциативной «логики» говорящего, объединены общей (объявленной) темой. При этом внутри отдельных сюжетов и суждений обнаруживается склонность к «любовной связи антиномий».
Возьмем начало диалога. Ж. излагает обвинение в адрес субъекта по имени «ВЫ», с которым идентифицирует оппонента П. Он приписывает ему предикаты, которые в реальности не только не объединяются, но выступают сторонами политических антиномий, враждующих партий, идеологических противников: ВЫ разрушали капитализм (отбирали фабрики у фабрикантов); ВЫ сдали коммунистический режим, объявив его преступным; ВЫ начали перестройку; ВЫ провели «идиотские реформы, вернув страну в дикий капитализм»; ВЫ это сейчас защищаете. Аналогичным образом, ВЫ выступает у Ж как субъект настолько разных внешнеполитических действий, что это сводит ВЫ к абсурду: ВЫ отдали Польшу, Финляндию; ВЫ развязали вторую мировую войну; ВЫ создали генерала Власова, которого до сих пор считаете предателем; ВЫ уничтожили два миллиона советских солдат; Вы создали Советский Союз, который сам рухнул; ВЫ пришли в Афганистан; ВЫ начали войну в Чечне; ВЫ сто лет нас всех обманываете. Наконец, ВЫ предстает у Ж ускользающей в дурную бесконечность прогрессией самоотрицаний, абсурдным, саморазрушающимся феноменом: «Я родился в 46-ом году, когда Абакумов, прекрасный министр госбезопасности …. ВЫ его уничтожили. ВЫ Дзержинского уничтожили. ВЫ уничтожили Менжинского, Ягоду, Ежова, Берию. ВЫ сами себя уничтожаете». Жириновский и свою позицию представляет как своеобразную пародию на reductio ad absurdum: «И то, что касается поддерживать режимы, я бы выступал за царя. И сегодня скажу, сто раз за царя, а ВЫ царя убили. Я бы при Сталине выступал бы за Сталина, но ВЫ и его выкинули из Мавзолея, ВЫ. Я поддерживал Брежнева».
|
|
|
|
|
|
Одним словом, описываемых Ж. «ВЫ» никогда не существовало и не могло существовать. Это ВЫ – чисто вербальный и логически абсурдный конструкт вроде «круглого квадрата», «жареного льда» и пр. Это то, что Делез вслед за Мейнонгом и Гуссерлем называл «идеальным событием», мыслимым только в невозможном мире, но в реальном мире не существующим. Но эти авторы четко отличали абсурд от полной бессмыслицы, абракадабры, нонсенса. Смысл различия как раз хорошо виден в парадиалоге. «Парадокс абсурда» (Делез) выражен здесь в виде коммуникативной осмысленности предложений, обозначающих несовместимые объекты (предикаты). Могут заметить, что делезовская «логика смысла» - слишком изысканный и абстрактный инструмент для характеристики парадиалога Ж. - П. Однако фактический мир общественной коммуникации не так далек от кэрролловского «зазеркалья», как кажется на первый взгляд.
|
|
|
С чисто логической точки зрения конструкция ВЫ абсурдно-противоречива, но она имеет четкий коммуникативный смысл. Идентифицируя П. с ВЫ как собранием всех отрицательных сторон российской истории, Ж. добивается эффекта деградации оппонента в споре. Вся абсурдность сказанного Ж. отходит на задний план, получая коммуникативно-метафорический смысл; это кажется лишь развернутой версией выражения вроде «ВЫ – чудовище». Некоторые формально-общие моменты в объединяемых предикатах еще больше усиливают эту коммуникативную легальность абсурдного собрания предикатов: к примеру, многие ключевые представители ВЫ и в самом деле некогда были «верными ленинцами», а потом успешно строили «дикий капитализм».
К аналогичной абсурдной конструкции ВЫ прибегает и П. Однако ВЫ, с которым он идентифицирует Ж., выглядит еще более фантастическим и нелепым: «Вы - Геббельс, господин Жириновский. Вам нужно вернуться в свою штаб-квартиру, потому что на пороге Вашей штаб-квартиры – советские танки <…> МЫ вошли в Берлин, а ВЫ сожгли себя в Имперской канцелярии. <…> Почему ВЫ фашисты? <…> А советские солдаты придут и воткнут штык в ВАШУ могилу!». Идентификация Ж с «ВЫ» осуществляется у П по методу мифического оборотничества, а не посредством логического отнесения к классу (пусть и с абсурдным набором свойств). «ВЫ-Жириновский» непосредственно обращается в «ВЫ-Геббельс» и в «ВЫ-фашисты». Если абсурдность ВЫ у Ж. есть результат прежде всего игнорирования политической (исторической) логики происходящего, то у П.. зачастую полностью игнорируется реальное пространство и время: ВЫ-Жириновский в образе Геббельса оказывается в Берлине 1945 года, а (уже несуществующие) «советские солдаты» воткнут штык в его (еще не существующую) могилу. Все это можно рассматривать как всего лишь метафоры; но они подаются как аргументы в споре, а поэтому суть, скорее, мифо-метафоры - вымышленные образы, которые не комментируют и не маркируют свою фиктивность.
|
|
|
Аналогичный прием применяет Ж. во вступительной «обвинительной речи»: «ВЫ же ночью пришли, с оружием в руках, подготовленные в Германии, в Америке, в кожанках и в маузерах». В предикации ВЫ объединяются прямо противоположные субъекты: «подготовленные в Германии коммунисты образца 1917 года» и «подготовленные в Америке антикоммунисты образца 1991 года». Тем самым логически нелепая фраза полностью игнорирует реальное историческое пространство-время и подражает мифу. Слушателю она внушает один смысл: ВЫ – дьявольская, чуждая, чужестранная сила, представленная в разных ипостасях в разные исторические эпохи российской истории.
Если семантически оценивать текст Ж., то он скрывает абсурдное сочетание взаимоисключающих положений. Так, Ж., с одной стороны, выражает сожаление, что ВЫ «отдали Польшу, Финляндию», что МЫ «не стоим с 18-го года, как французы и британцы, на территории Германии». С другой стороны, он обвиняет ВЫ в насильственном («на штыках Красной армии») объединении «народов Закавказья, Прибалтики, Украины» в Советский Союз. Или возьмем такой пассаж: «Собрали страну на штыках Красной армии. Этого хотели народы Закавказья, Прибалтики, Украины? У них спросите! Чего же они разбежались в 91-ом году? Как только перестала существовать Красная армия – все моментально от нас разбежались. Сегодня воруют наш газ. Где наша Красная армия?!». В этом пассаже Ж. грубо объединяет две взаимоисключающих позиции: либеральную и имперскую. Но этот очевидный логический абсурд имеет ясный коммуникативный смысл. Ж. важно сохранить у части публики впечатление, что он – русский империалист, а не прозападный либерал; что он именно досоветский, царский империалист, а коммунисты – империалисты-неудачники; что свой старорусский империализм он не может высказать откровенно, а только намекает на него. Одновременно Ж. отправляет противоположные по смыслу послания-намеки: что его империализм – только карикатура на империализм, а на самом деле он – против русского империализма и всяческого колониализма, и вообще «настоящий Жириновский» – это стопроцентный европейский либерал. Основная коммуникативная тактика Ж. – посылать одновременно и равно убедительно (для этого и нужен талант артиста повседневности) взаимоисключающие послания. С моральной точки зрения такая тактика сомнительна, зато позволяет ловить в коммуникативную сеть часть политической публики.
Участники парадиалога употребляют еще один специфический вид абсурдных предложений, которые Дж.Остин предпочитал называть «недействительными»[20]. Речь идет об утверждениях, которые соотносятся с несуществующими явлениями, однако не являются внутренне противоречивыми. К примеру, у Ж.: «Коммунист Ющенко ворует наш газ»; «Этот главный бандит лежит на Красной площади». Проханов - Жириновскому: «ВЫ сожгли себя в Имперской канцелярии»; «На пороге Вашей штаб-квартиры стоят советские танки» и т.п. Абсурдность этих предложений вызвана выпадением семантических пресуппозиций. «Коммунист Ющенко» не может воровать газ, потому что не является коммунистом; на пороге штаб-квартиры Ж. не могут стоять советские танки, потому что у Ж. нет подразумеваемой штаб-квартиры и т.д. Абсурдность указанных выражений не вполне снимается контекстом диалога. Они не декодируются однозначно - ни участниками диалога, ни слушателями, - как метафоры, пусть даже и рискованные. Причина - в том, что сам парадиалог не может предоставить связного смыслового (повествовательного) контекста для метафорической утилизации абсурдных выражений. Эти выражения зависают в своей абсурдности, приобретая форму мифических и/или бредовых конструкций.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 124; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!