И лучше всего они знали, что они победят. 1 страница
РОБОТЕК
Завершение цикла
Книга 21
Джек МакКинни
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
«Завершение цикла», восемнадцатая книга из серии, оканчивает сагу «Роботек». Повествование охватывает пять десятилетий, с 1990 года до примерно 2040 года, за исключением «потерянных лет»: возвышения города Монумент и Армии Южного Креста, рассказ о которых всё же может выйти в свет. Частично оно уже описывается в других источниках[1].
Почти миллион печатных слов серии в «Ballantine/Del Rey»[2], восемьдесят пять эпизодов мощной анимации, столько же выпусков комиксов-адаптаций, множество рисунков и ролевых произведений, сопутствующие материалы, включая несколько диссертаций… «Роботек» прошёл большой путь, с тех пор как «ХАЛ», Харахико Микимото[3], однажды сел за свой рабочий стол и сделал первый эскиз черноволосой певицы Линн Минмей.
Как знает большинство читателей «Роботек», восемьдесят пять аниме-эпизодов сериала (версия, которая вышла в американском прокате), были фактически полной переделкой – в музыкальном сопровождении, диалогах и сюжете – трёх отдельных аниме-сериалов, которые выходили в Японии в течение нескольких лет, а именно: «Макросс»[4], «Южный Крест»[5], и «Война Инвидов»[6]. Благодарить за это нужно Карла Масека[7] и американскую компанию «Harmony Gold U.S.A. Inc.»[8]. Вместе с талантливой командой художников и писателей, актёров по озвучиванию, и техническим персоналом, Мастер Роботек Масек провёл большую работу по визуальной унификации японских сериалов и пересмотрел природу Роботехнологии и Протокультуры.
|
|
|
К сожалению, работа, планируемая Масеком, не была завершёна. Планировалось ещё шестьдесят пять эпизодов аниме-сериала, рассказывающего о деяниях Хранителей, и кто знает сколько ещё, посвящённых материалу, изложенному в этой заключительной книге.
Но, возможно, самыми важными творцами «Роботек» были фанаты серии, которые в течение пяти лет поддерживали и развивали этот проект. Больше семидесяти тысяч человек помогали и поддерживали усилия людей, которым автор желает выразить свою сердечную благодарность: «Comico Comics»[9], особенно Маркалану Джоплину[10], который умер перед самым завершением иллюстрированной серии, «Eternity Comics»[11], который принял эстафету и в настоящее время дважды в неделю издаёт выпуски «Хранителей», Кевина Сим-бида[12] и сотрудников «Palladium Books»[13] за их ролевые игры, Кею Рейнольдсу[14] и Ардит Карлтон[15], создателям арт-альбомов «Starblaze Robotech Art Books»[16], Кевину Сеймуру[17] из «Books Nippоn»[18], и особое спасибо Клоду Пеллетье, Мишелю Гаро, Алейну Дюбрейлю[19] и издателям «Protoculture Addicts»[20], официального фан-журнала вселенной «Роботек».
|
|
|
Когда-нибудь мы должны будем проделать всё это снова.
ЧАСТЬ I КОЛЕСО В ПРОСТРАНСТВЕ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Остерегайтесь Небес в лазурных одеяниях, ибо в сладости для взора прячут Они Тьму и Зло, не знающие пределов. И не обращайтесь к Небесам за миром, ибо в них живёт Ад. И остерегайтесь всех, кто спускается с этих Небес, ибо они – предвестники Смерти и разрушения.
Догма Церкви Возвращающейся Катастрофы. Цитата.
Веверка Т'су. «Последствия: геополитические и религиозные течения в Южных землях».
Звездолёт «Ангельский ковчег» висел на геостационарной орбите на высоте 36 000 километров над Бразилиа, что в Южных Землях. Немного опоздавший с операцией свёртывания, он один избежал последствий внетелесного перехода/отбытия Инвидов. Один корабль из всего флота в этот момент победного поражения.
Скотт Бернард размышлял над тем, проклятием или благословением оказалось для него то, что он остался в живых.
Сквозь небольшой продолговатый иллюминатор в плавно изгибающейся стенке пассажирской каюты «химического» «челнока» он мог разглядеть лишь часть брюха военного корабля. Ботинок с мягкой подошвой, плавающий по каюте, привлёк его внимание, и он некоторое время наблюдал за ним. Невесомость. Сам он лежал на противоперегрузочной кровати, пристёгнутый к ней специальной сетью и текстильными застёжками-«велкро»[21].
|
|
|
Хотя было бы правильнее сказать «удерживаемый», чтоб описать существующую ситуацию с ним. Как бы временно удерживаемый от причинения вреда себе или другим. Нет, он не собирался делать ничего такого. Но на поверхности нашлись несколько умников из П-2, которые считали иначе.
Скотт захмыкал вслух, не обращая внимания на взгляды своих соседей-пассажиров по тесной каюте, с недоумением смотрящих на его саморазвлечения. Он возвратил эти же взгляды каждому по отдельности.
О, он отлично знал, что это. Рэнд называл такое «взглядом потерянных».
Скотт выгнул шею, чтоб получше рассмотреть то немногое, что он мог, через иллюминатор. Тёмный симметричный корпус корабля затенял узкие лучи звёзд. Спроектированный и построенный на другом конце Сектора, он был тем самым кораблём, который полковник Вольфф когда-то угнал с орбиты Тироли. Корабль, который стал собственностью Хранителей.
Помаргивающие габаритные и сигнальные огоньки освещали множество орудийных портов и выступающих датчиков, обшивка, за прошедшие три года, как Скотт видел её крайний раз, успела покрыться вмятинами, окалинами и заплатами – вместе с полосами вздувшегося пузырями сплава, где сердитые усики ментального Финиста Инвидов прошлись по ней тремя месяцами ранее. Корабль находился на орбите в единственном экземпляре, не считая безчисленных металлических фрагментов, которые дрейфовали выше и ниже него: облака развалин флота Долзы, кусочки «Маленькой Луны», фабричного спутника Зентрейди, остатков злосчастных судов группы «Марс», «Венера» и «Юпитер», ошмётки истребителей Роботехнической Экспедиционной армии и похожих на водонагревательные котлы карбарранских авианосцев и транспортов.
|
|
|
Земля вращалась, окружённая смертью и разрушением. Зато свободная. Во всяком случае, хотелось в это верить.
Вежливый голос с тирезианским акцентом вывел Скотта из болезненной задумчивости.
– Полковник Бернард, – повторила женщина, когда Скотт, наконец, отвернулся от иллюминатора. Она стояла, покачиваясь, в узком проходе, закрепившись на «липучках», тёмно-рыжие волосы выбивались из-под её жемчужно-серой кепи форменной одежды экипажа челнока и нимбом окружали её голову. Улыбка, также, казалось, тоже была прикреплена на «липучке» и грозила сорваться от малейшего рывка.
– В чём дело? – спросил Скотт, пряча свои мысли за тоном.
– Господин полковник, генерал Грант желает, чтобы Вас поставили в известность, что он будет встречать «челнок». Госпожа Грант и сенаторы Хаксли и Пенн будут с ним.
Скотт кивнул и изобразил приятное лицо, хотя некоторые могли принять это за кривую злобную усмешку. Но женщина в ответ только ещё шире улыбнулась и спросила, нужно ли ему что-нибудь до того, как «челнок» станет в док. Он ответил ей, что всё в порядке и склонил голову, наблюдая, как она осторожно шествует по проходу, словно ребёнок, учащийся ходить. «Так многому нужно научиться заново», – подумал он. – «И так многое надо забыть».
Сам по себе «химический» «челнок» был символом перемен. Отремонтированный после двадцатипятилетнего простоя в хранилище базы «Венесуэла Нува», он и горстка ему подобных машин остались на Земле единственным способом сообщений людей с Космосом. Ещё, конечно, оставался «Ковчег», но он висел на геостационаре со времени катастрофического финала атаки на Рефлекторный Центр – Улей-цитадель, которую Королева-мать Инвидов отстроила на североамериканском континенте. Небольшая часть вооружения РЭК – несколько истребителей «Альфа» и «Тень» – ещё функционировали, но большинство «Циклонов» и «ТрансТеков» без энергии превратились в мёртвые куски металла.
Никто не знал доподлинно, что происходило после событий в Рефекторном Центре. После убытия Инвидов Скотту и его команде партизан довелось выслушать почти все версии. Одни говорили, что флот РЭК был уничтожен, а другие клялись, что он уцелел. Что Инвиды ушли из Солнечной системы, что Регис переместила свою орду в Южные Земли. Что КСК-3 была разрушена, что она вышла из свёртывания и была проглочена Инвидом-Финистом, что она вообще не вышла из свёртывания… В конечном счёте, Скотт выяснил, что флот действительно погиб, Инвиды покинули Солнечную систему, а крепость так и не вышла из свёртывания. Он не стал впустую выжидать, проверять и перепроверять все слухи. С помощью Ланка и Рэнда он сумел присвоить и кое-как отремонтировать повреждённого аннигиляционным диском «Легата», но обнаружил, что «ТрансТек» не мог выйти в ближний Космос, а ещё узнал, что «Ангельский Ковчег» встал на орбите над Южными землями.
Для него всё это начало приобретать значение только после того, как утихли первые ярость и горе. Большая часть Северного полушария была опустошена, и там ещё только-только предстояло начать восстановительные работы, но на Юге было совсем другое дело: несколько городов во время оккупации буквально процветали, если можно так выразиться, но только по сравнению с другими поселениями. Норристаун, когда-то самый большой склад протокапсул, быстро возвысился как лидер объединения, и именно там Скотт в конечном счёте завис. Как муха на клейкой ленте. Он боролся с бюрократами около двух месяцев, прежде чем Временное Командование подписало его запрос на включение в состав командированных на звездолёт.
В эти два месяца самым частым, что он слышал, был вопрос «Какой такой Скотт Бернард?»
Оказалось, что группа «Марс» и «Юпитер» числятся в базе данных ЭВМ Командования как полностью уничтоженные, без выживших. И тут появляется человек, утверждающий, что он лейтенант Скотт Бернард, 21-я эскадрилья воздушно-космических сил оперативной группы «Марс». Он или призрак, или шутник, или классический пример боевой психической травмы[22]. БПТ, как называют это военные психологи.
«Спросите доктора Ланга о Скотте Бернарде», – настаивал он. – «Я его крестник, чёрт подери!»
И в ответ слышал только: «Мы сожалеем, эээ, лейтенант Бернард, но доктор Ланг в настоящее время не доступен».
Позже Скотт узнает, что его крёстный и наставник находился на борту КСК-3, когда она совершала прыжок с Тироли. Но тогда он заявил, что капитан Харрингтон может ручаться за него. Харрингтон командовал атакой первой волны наземных сил РЭК на «Циклонах» на Рефлекторный Центр.
В конце концов, Скотт убедил бюрократов, что он не требует вознаграждений и орденов. Но хоть кто-то из Командования должен был хотя бы слышать о его действиях за год его путешествия к Рефлекторному Центру, или отметить его за бой один на один с принцем Инвидов Коргом. Кое-кто из людей Харрингтона мог даже видеть, как симагент Инвидов превратился в огненный клубок, и как Скотт вошел в центральный купол!
Едва сказав это, он тут же понял, что ляпнул лишнего.
«А потом… эээ… Вы утверждаете, что Вы говорили с самой Регис, лейтенант?» – спрашивали мальчики из П-2. «Вы рассказывали что-то о существе… секундочку, сейчас гляну… в виде лысой женщины около шести метров ростом?»
Поэтому перед ними он старательно изображал контуженного с БПТ и очень внимательно следил за словами, избегая любых упоминаний о Марлин, Сейре, и об ошеломляющих пространственно-временных смещениях, которые он испытал внутри Улья.
После всего он гадал, привлекли ли медицинские и разведотчёты внимание Джин Грант, но в любом случае они достигли её на их собственном импульсе, и Скотту, наконец, дали разрешение прибыть на борт «Ковчега».
И вырвавшись из бюрократического поля битвы в свободный полёт, он был как этот ботинок, словно вольная птица парящий в пространстве.
Для Скотта был ещё один повод для горького смеха: повышение по службе в Вооруженных Силах без боевых кораблей и солдат, защитников и освободителей родного мира, который даже сейчас был не сильно рад их видеть.
«Челнок» состыковался рядом с одним из доков по правому борту «Ангельского ковчега», когда Солнце всходило над восточным побережьем Южных Земель, заливая их мягким утренним светом. Скотт впитывал в себя зрелище, которым он не смог насладиться годом раньше, когда группа «Марс» только-только прибыла на Землю: характерные облака Земли и вращающиеся погодные фронты, её тёмно-голубые водные океаны и пейзаж в пятнах возрождающейся зелени. И впервые за год он вспомнил о базе «Гловал», и как его отец пальцем указывал вверх в марсианскую ночь, на зеленовато-голубую звезду в небе, их родной мир. Позже, затаившись в тёплой спальной ячейке, он пытался соотнести эту звёздочку с понятием «дом». Но даже после того, как его семья переехала на фабричный спутник для строительства КСК-3, Скотт всё равно не воспринимал Землю как дом. У него осталось совсем немного воспоминаний тех лет, и он столько времени называл Тироль домом, что она для него навсегда останется им.
Только неделю назад он узнал, что его родители всё ещё там.
Воспоминания того времени стирались более сильными недавними впечатлениями. Скотт и остальные избранные пассажиры погрузились в небольшой перевозчик, который доставил из внутрь корабля, в зону его искусственной гравитации, придавившую его как недавняя сетка. Почти все детали корабля отличались от того, что он помнил, начиная от плафонов освещения в отсеках и до покалывающего ступни баса акустических систем внутреннего оповещения линкора.
Скоро он заметил Винса Гранта, чья коричневая голова возвышалась над маленькой кучкой военных и гражданских, стоящих в дверях шлюза. В воздухе мелькали машущие руки, раздавались приветствия, путаница голосов, которые напоминали ему старые видеозаписи встреч в аэропорту, и для Скотта внезапно очевидно, что РЭК изменились не меньше, чем сам «Ковчег». Он ощущал нечто прохладное, но решительное в немного кислом воздухе судна, целеустремленность в работе, которую он не испытывал со времён на Тирезии.
Из толпы вышел мужчина, провёл его через охрану, и минутой спустя он стоял перед Грантами и двумя сенаторами Полномочного Совета.
– Полковник Бернард по вашему приказанию прибыл, – доложил Скотт, лихо козырнув. – Разрешите взойти на борт, господин генерал.
– Разрешаю, – ответил Винс, козырнув в ответ, мускулы на его массивной челюсти сложились в широкую улыбку.
– О, Скотт, – воскликнула Джин, выскакивая вперёд с явным желанием его обнять. – Господи, дай мне посмотреть на тебя.
Скотт под её напором от неожиданности отшатнулся назад, при этом на автомате протягивая руку сперва Жюстин Хаксли, потом доктору Пенну. Винс и Джин были одеты в изменённую повседневную униформу РЭК, без высоких стоячих воротников, но с яркими погонами и с портупеями из кожзаменителя. Сенаторы носили просторные костюмы, дизайн которых явно имел гаруданские корни.
– Рад видеть тебя, мой мальчик, – с отеческой сердечностью в голосе проговорил Пенн. – Жаль только, что рядом с нами сейчас нет Эмиля и Карен. – И ни слова о возлюбленном Карен, Джеке Бейкере. В любом случае, между Бейкером и доктором Пенном не было никакой приязни. Карен, как и Боуи Грант, решили полететь на борту КСК-3. «Пусть им повезёт больше, чем мне и Марлин», – подумал Скотт. Даже если это означает умереть вместе. После слов учёного среди их маленькой группки повисла гнетущая тишина, словно островок безмолвия посреди бурного моря приветствий и суеты.
– Есть какие-нибудь известия о них? – нарушил неловкое молчание Скотт.
Джин отрицательно помотала головой, её темное лицо немного побледнело. Её волосы были собраны в плотный шиньон, придавая небольшую суровость обычно всегда открытому и доброжелательному лицу.
– Мы получили несколько искажённое сообщение с Тироли по гиперсвязи. Крепость свернулась вскоре после отбытия Рейнхардта и его группы. С тех пор о ней не было никаких известий.
– Я думаю, мы должны продолжить беседу в другом месте, – вмешался Винс с намёком в тоне. – У нас у всех накопилось много чего.
– Господин полковник, – произнесла Хаксли, – Я искренне хочу принести извинения за этот несколько печальный приём. – Она обвела вокруг подрагивающей от возраста рукой. – Как Вы сами можете понять, мы до сих пор не отошли от потери наших друзей и соотечественников.
Скотт чувствовал, что она в первую очередь имеет в виду гибель флота, а не предполагаемую потерю КСК-3.
– Я понимаю, сенатор, – ответил он. – Нет необходимости извиняться.
– Кроме того, господин полковник, – продолжала Хаксли, глубоко вздохнув, – Совет пытается установить контакты с нашими коллегами на планете, и медбригады Джин последние недели загружены просто выше крыши... Я уверена, что Вы понимаете, полковник Бернард.
Скотт не завидовал ни одной из групп, но подумал, что больше всего проблем было у самого Совета. В прошлом они все были уважаемыми и влиятельными членами Объединенного Мирового Правительства. Но это было перед установлением диктата Армии Южного Креста, прибытием Мастеров Роботек и следом за ними Инвидов, городами-государствами, фракционализмом и изоляционизмом: явлениями, которые во время этих событий расцвели пышным цветом. Новоявленные и самозваные лидеры земных поселений едва доверяли своим соседям. Что тут говорить о кучке законодателей и теоретиков, явившихся после пятнадцатилетнего отсутствия. Скотт не был уверен, понимают ли Хаксли, Пенн, и остальные, насколько сильно изменилась Земля и её жители.
Скотт обнаружил, что Винс Грант пристально смотрит на него.
– Я знаю, что повышение это не слишком много, Скотт, но мы не можем не поощрить твои личные заслуги.
Скотт был озадачен.
– Прошу прощения, господин генерал, но если Вы имеете в виду награды или похвальные грамоты…
– Ты, безусловно, заслужил их, Скотт, – поспешно сказала Джин, сверкнув глазами на Винса и потом обратив на Скотта извиняющийся взгляд. – Мы просто хотим, чтоб ты знал…
Скотт поднял ладони перед собой, жестом прося её больше ничего не говорить. Это был самообман, и все это знали. Или хотя бы должны были догадываться. В этой круговерти не было никаких героев, как часто говорил себе Скотт за прошедшие три месяца. И без разницы, кто что делал в Рефлекторном Центре или рядом с ним.
Были только уцелевшие.
ГЛАВА ВТОРАЯ
У нас на борту [«Ангельского ковчега»] не было никого, кто бы не вспомнил о КСК-1, когда доктор Пенн объявил наше намерение сделать контрольный прыжок к Луне. Но был ли у нас выбор? Или имело больше смысла перенести корабль на безопасное расстояние от Земли? А ведь некоторые вообще предлагали переправить его на орбиту к Марсу, явно из суеверного страха перед повторной неудачей. Такие предложения исходили из мнения, что генераторы свёртывания откажут, хотя лично я считаю, что они не подведут. Что касается нашего прыжка к Плутону или ещё куда-нибудь в похожие места, то я могу только молиться, чтоб такого не случилось. Если же такое произойдёт, то я с чистой совестью скажу, что всегда жалел, что не участвовал в прыжке, который перенёс Клавдию и других в морозные окраины нашей Солнечной системы. Возможно, теперь моя судьба последовать по её пути.
Генерал Винсент Грант. Бортовой журнал линкора РЭК «Ангельский ковчег».
Увидимся на обратной стороне Луны[23].
Из лирической песни двадцатого столетия
Джин Грант преднамеренно приотстала от Винса и двух сенаторов, так, чтоб она могла понаблюдать за Скоттом, не смущая его, как она сделала в самом начале. Её чувства были искренними, вот только выражены неловко. Она понимала, что на данном этапе какие-то повышения и награды теряли свой смысл (хотя она всегда считала, что о «пустых» сражениях забывают быстрее, чем об увековеченных наградами), но подобные действия были важны для морального состояния личного состава. Даже такие вроде мелочи, как различные воинские салюты и личные приветствия, принятые в разных армиях Сектора. И только Бог знал, насколько большое значение имела мораль сейчас.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 114; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!